Общество
Фигуранты дела о теракте в петербургском метро получили от 19 до 28 лет, а Аброр Азимов, обвиняемый в организации теракта, — пожизненный срок. Никто из обвиняемых не признал вины, все они настаивают на том, что дело сфабриковано. Они неоднократно заявляли о пытках и подброшенных уликах, но суд это проигнорировал.
По версии следствия, Аброр Азимов завербовал своего старшего брата Акрама и двух своих коллег из кафе — Содика Ортикова и Шохисту Каримову. Аброра также обвиняют в том, что он переводил деньги на изготовление бомбы Акбаржону Джалилову, которого следствие считает смертником. Главными доказательствами этого следствие называет банковские транзакции и смикшированную запись телефонного разговора якобы Аброра Азимова с Джалиловым.
Сам Аброр утверждает, что никогда не разговаривал с Джалиловым, но независимая экспертиза аудиозаписи так и не была проведена. Уже находясь в заключении, Аброр Азимов смог ответить на вопросы The Insider о том, как он оказался главным обвиняемым, как фальсифицировали видео о его задержании и экспертизы его телефонных переговоров и как среди обвиняемых оказались совершенно случайные люди.
Я работал сушистом в подмосковном кафе. Мы с одним знакомым занимались перепродажей авиабилетов. Как-то этот знакомый попросил в связи с этим бизнесом перевести деньги кому-то на карту. Я перевел, ничего не подозревая. Когда я уже оказался за решеткой, узнал, что эти деньги я перевел тогда на карту Акбаржону Джалилову.
О теракте я услышал 3 апреля по телевизору. В тот же день этот мой знакомый спросил меня: «Ты со своего ”Киви” скинул деньги?» Я говорю: «Да». Он говорит: «Это плохо, надо номер менять, у меня проблемы с этим переводом». Я номер поменял, он сказал, что надо немного отсидеться: «Чтобы у тебя тоже проблем не было». Я решил в Украину съездить на пару недель, у меня там дядя, я там прожил пять лет до того, как в Россию приехать.
По дороге где-то в Наро-Фоминске нас остановили гаишники и попросили предъявить документы, так как у нас машина была с украинским номером. Сказали, надо в отдел проехать в Наро-Фоминск. Развернули нас, мы ехали, а потом машину еще раз остановили, меня попросили выйти. Я вышел, и сразу меня скрутили, посадили в другую машину. Ехали мы долго. Потом меня привезли в какой-то подвал. Там начали пытать, задавать вопросы, показывать фотографии людей, которых я не знаю. И я там понял, что мне надо сознаваться в том, чего я не совершил, потому что по-другому я бы не выжил, наверное.
Потом они задержали моего брата Акрама. Мучили его, чтобы он дал против меня показания. Пришили к делу и моего брата и моих коллег, меня сделали организатором. Содику Ортикову, с которым мы вместе работали, приписали номер моего отца, чтобы показать, что у него была связь и со мной, и с братом. Мы с Содиком по работе общались по телефону, а с братом моим он никогда не разговаривал.
Как-то я попросил телефон у Шохисты Каримовой, с которой мы вместе работали в кафе. Просто попросил на несколько минут, чтобы сим-карту активировать. Я айфоном пользовался постоянно, а там сим-карта меняется ключом. У меня с собой ключа не было, и я не мог поменять сим-карту. У нее был кнопочный обычный телефон и я без всяких мыслей его попросил, чтобы сим-карту поставить. Не было никакого умысла. Если бы я знал...
Понимаете, на «Авито» телефоны продают, я мог бы купить запросто, если бы был таким злоумышленником. Я мог купить какой-то другой телефон, чтобы не втягивать никого. И такие вещи приводят к обвинительному заключению. Если бы я сам себя не знал, я бы подумал: «Вот негодяй». Но я-то понятия не имел, что так может всё обернуться.
Джалилова я никогда не знал и никогда с ним не разговаривал, не переписывался. То есть вообще незнакомый мне человек. Обвинение предъявляет аудиозапись, где я с ним якобы по телефону разговариваю. Но это не мой разговор, на двести процентов. Я хочу добиться, чтобы сделали независимую экспертизу. Когда я был в подвале, меня заставляли читать диалог на диктофон. Сказали, что у них есть запись моего якобы разговора с Джалиловым. Сказали, если это не ты звонил, то давай экспертизу сделаем, ты прочти. И я, конечно, прочел. Я-то знаю, что это не я звонил. Я думал, что они проверят и отпустят. Потом, когда эта экспертиза показала, что на записи мой голос, я был уверен, что они вот этот разговор, который я читал в подвале, поставили туда, монтаж сделали. Оказывается, они монтаж даже не делали, просто сфальсифицировали экспертизу. Я лично не слышал этот диск, адвокат слышал. Судья мне не дает послушать. На суде на пару секунд включили, ничего не понятно было. А так мне ни во время следствия, ни на суде не дали возможности послушать. Как утверждает мой адвокат, они послушали всё, и переводчик слушал, и они говорят, там нет моего голоса.
Почему именно мы? Я постоянно задаюсь этим вопросом и никак не могу дать ответ. Просто оказался не в том месте не в то время. Тот человек, который меня попросил деньги перевести, может, его тоже заставили, или он сам решил так поступить. Но зачем ему так подло поступать, тоже не знаю. Ведь никакого нет смысла просто подставить человека. Надо же какую-то цель преследовать. Обвинение утверждает, что я организатор. Если бы я им был, допустим, если бы я позвонил Джалилову, разговаривал, мне же ничего не мешало уехать, у меня был загранпаспорт. Я сам занимался авиабилетами. Я на любую дату мог оформить авиабилет. Так что это очень глупо со стороны выглядит. Я не знаю. И при этом когда меня поймали, нашли якобы при мне сим-карту и флешку, которую пришили тоже к этим записям. Короче, все улики против меня они нашли. Если я, допустим, был тем человеком, который инструктировал смертника, разве я не избавился бы от них? Почему я этого не сделал, если я был, допустим, этим организатором, почему я сразу в тот же день не улетел? Я вообще даже мог раньше улететь и по телефону инструкции давать. Для этого же не обязательно в городе находиться.
Они одновременно меня слишком умным и слишком недалеким считают. Беда в том, что я на следствии наговорил на себя лишнего. Это, конечно, поправить очень сложно сейчас. Несмотря на то, что я отказался от этих показаний, я писал заявление, что отказываюсь от них, потому что они были даны мной под пытками, из-за того, что приходили ко мне, угрожали, я был вынужден давать такие показания. Я не знаю, примет ли это суд во внимание. Скорее всего, нет. Я две недели находился в сидячем положении в подвале, в наручниках, не ходил. У меня ноги, мышцы атрофированы были. Когда меня привезли, у меня на голове был капюшон скотчем замотан, чтобы я не мог ничего видеть. Потом, когда меня повели изображать задержание, капюшон сняли, тропинку показали мне, иди, говорят, шаг в сторону сделаешь — мы тебя застрелим. Я наступаю на землю и ног не чувствую. Чувствую, что мои ноги не ходят, не подчиняются. Я попытался пару шагов сделать, как пьяный, ног не чувствую. Хотел еще пару шагов сделать, но не получилось у меня. Я туда-сюда, как пьяный. Сразу меня скрутили. Кто-то сел на меня и начал об мое тело что-то тереть. После того, как меня «задержали», они выложили на землю пистолет, которого у меня при себе не было, показали на видео, потом убрали, потом обратно мне дали в руки, чтобы следы были, в машине когда я сидел. Когда в машину сели, я в наручниках был, руки сзади, кто-то дал команду по телефону, и они ответили: «Да, хорошо, сейчас сделаем». Человек, который рядом со мной, начал вытаскивать части из пистолета и все по отдельности мне на руку класть. Клали металлические предметы, я так думаю, что пистолет отдельно, потом магазин отдельно. Так же с флешкой. Когда следак изымал у меня вещи, телефон, он вытаскивал и сим-карту, и флешку, и всё клал по отдельности в вещпакеты. Но когда к эксперту флешка пришла на экспертизу, она уже была в телефоне. Не знаю, как они так сделали. А на ней были файлы, которых у меня не было. Там были файлы по изготовлению бомбы. У меня ничего такого никогда не было на флешке. Еще там на экспертизе они показывают, что от 3 октября 2017 года изменения последние. То есть они всё это закачали. Это, возможно, у Джалилова, было. Я не знаю.
Все два года, пока следствие шло, я думал, они ищут преступников. Оказывается, они делали преступников. Мы все надеялись: разберутся, разберутся. А когда обвинительную получили, прочитали, — поняли, что они занимались только тем, чтобы из нас сделать террористов, вместо того, чтобы настоящих искать.
Взрыв на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» прогремел 3 апреля 2017 года. Погибли 16 человек, более 100 пострадали.
Ответственной за взрыв обвинение назначило террористическую организацию «Катиба Таухид валь-Джихад» («Батальон Джихад и единобожие»). Однако нет никаких подтвержденных данных о том, что эта организация брала на себя ответственность за взрыв или выдвигала требования.
Троих из 11 обвиняемых перед официальным задержанием похитили и пытали в секретной тюрьме ФСБ, выбивая признательные показания. Угрожали, что убьют родителей, изнасилуют жен и скормят всех свиньям. Продержали много дней в подвале на цепи, после чего вывезли и сняли на камеру постановочные задержания. Многих обвиняемых жестоко избили в Следственном комитете на Мойке. Они рассказывают, как во время обыска им подкидывали улики, но эту информацию никто не проверяет. Подробнее об этом деле читайте в материале «”Из соседней камеры доносились крики моего брата”. Пытки, секретные тюрьмы ФСБ и фальсификация улик в деле о теракте в питерском метро».
Материалы этого дела составляют 160 томов, и в одном только обвинительном заключении 2179 страниц. Лев Крыленков, участник команды правозащитников и журналистов, ведущих независимое расследование, ознакомился с материалами дела и обнаружил, что официальное обвинение по большей части состоит из копипаста бессодержательных фраз, полно внутренних противоречий и выглядит так, будто бы следователи даже не пытались восстановить реальную картину событий. В итоге в заключении могут оказаться невиновные люди, а настоящие террористы — остаться безнаказанными. Подробнее об этом — в материале «Следствие ведут копипастеры. 13 вопиющих несостыковок в официальном обвинении по делу о теракте в питерском метро».
Ранее обвиняемый в подготовке теракта в метро Санкт-Петербурга Ибрагимжон Эрматов заявил о своей невиновности и назвал само дело сфабрикованным. Об этом он сообщил в письме, которое есть в распоряжении The Insider.
Детальная информация есть также на сайте, который создала инициативная группа, предающая это дело огласке.