Троянский кредит. Ярослав Романчук о том, почему $1,5 млрд от России не спасет экономику Беларуси, а усилит зависимость от Кремля

Экономика Беларуси находится в рецессии, и то, какой глубины она достигнет, будет зависеть от целого ряда факторов. То, что ВВП за первые семь месяцев этого года снизился всего на 1,6% — следствие стимулирования инвестиций до президентских выборов. При этом госдолг сегодня составляет порядка $18 млрд. В этом году Беларуси необходимо вернуть примерно $3,9 млрд, в том числе $1,3 млрд — России. Кроме того, Беларусь накопила долгов по газу на $330 млн. Таким образом, эти $1,5 млрд Россия дает сама себе, чтобы потом не заморачиваться с выбиванием долгов: как показывает практика, это длительный и неприятный процесс. Теперь же долг просто реструктурируют, но самой Беларуси от этого особо не полегчает. Для нее ситуация усугубляется тем, что в следующем году, после полноценного вступления в строй БелАЭС, долг перед Россией увеличится примерно на $7 млрд.

Состояние финансов государства также совершенно плачевное. В этом году дефицит бюджета будет примерно $2,5 млрд. За счет внутренних заимствований, которые составляют уже 92%, финансировать этот дефицит будет невозможно. В ситуации, когда население за восемь месяцев забрало со счетов в банках более миллиарда долларов депозитов, а приток инвестиций, экспорта (минус 20%) и денежных переводов (думаю, что не меньше 40%) из-за рубежа значительно упал, в бюджете образуется серьезная дыра.

Как ее финансировать? Вариантов не так много. Можно предложить России часть активов — и, я думаю, именно это в Сочи обсуждалось за закрытыми дверями. Речь может идти о нефтяных, банковских и, возможно, энергетических активах. Пока что они все еще принадлежат белорусскому государству, но можно, например, допродать Мозельский МПЗ, МТС (в нем белорусское государство владеет 50%). То есть все, что уже давно хотели россияне. Список можно продолжить: «Гродно Азот», Белорусская железная дорога, «Беларусбанк», «Беларуськалий», который является привлекательным активом для любого инвестора. А еще есть энергетические компании и страховой бизнес. Кроме того, Москве было бы выгодно заполучить МЗКТ (Минский завод колесных тягачей), который используется для снабжения российского ВПК, и проектно-конструкторское предприятие «Пеленг», продукция которого предназначена для ПВО. В общей сложности вся инфраструктура белорусского ВПК делает экспорт на $1 млрд.

Сегодня весь этот реальный сектор Беларуси находится в тяжелейшем состоянии. После того, как посадили представителей стачечных комитетов «Беларуськалия» и МТЗ, предприятия продолжили работу. Логика «а чем кормить семьи» в итоге победила. Но нельзя сказать, что протесты на предприятиях сильно усугубили ситуацию. Чистая прибыль и без них за семь месяцев этого года обвалилась почти на 60%, убытки выросли в пять раз. 60% предприятий либо убыточны, либо низко рентабельны (до 5%). Инвестиционные проекты, которые должны были заработать, не работают, потому что незакончены. И это, кстати, в очередной свидетельствует о низком качестве китайских инвестиций. Китайцы осваивают ресурсы, зарабатывают свои 50–70% и уходят. А дальше — разбирайтесь сами.

Параллельно подает тревожные сигналы банковская система. Межбанковский сектор с 3,5% до выборов вырос до 25%. Уже появились банковские рублевые депозиты под 20% годовых. И это в условиях, когда официальная инфляция — 6%, а инфляционные ожидания — 12%. Для правительства это полный набор плохих новостей. Но оно продолжает себя вести так, словно ничего не происходит.

Полтора миллиарда долларов — слезы по сравнению с тем, что нужно Беларуси в 2020-м, и тем более 2021-м году. Минимум, который сейчас нужен стране — $4–5 млрд для того, чтобы с лихвой закрыть потребности в обслуживании внешнего долга (даже не рефинансировании) и с минимальным дефицитом свести бюджет.

Вся система «совок-госплан», как я ее называю, вошла в последнюю стадию загнивания и упадка. И тут российская помощь — мертвому припарка. Такие системы проще и выгоднее поменять совсем, чем пытаться модернизировать. Когда нынешний премьер-министр Беларуси Роман Головченко приехал на Минский тракторный завод, он откровенно сказал: «Нам легче было бы построить новый завод, чем пытаться модернизировать старый. Но мы все равно будем проводить модернизацию». Так происходит и с системой в целом.

Серьезным ударом по экономике Беларуси станет и уход из страны IT-сектора — одного из трех самых доходных секторов экономики, наряду с транспортной авиацией и финансовым сектором. IT-компании, которые встроены в мировые цепочки, в прошлом году заработали около $2 млрд (а их предполагаемый потенциал — $3 млрд). Если они, перепуганные арестами, как это случилось с PandaDoc, уйдут с рынка, то заместить эти деньги будет нечем. Но вместе с деньгами Беларусь потеряет и мозги, и потребительский спрос, особенно в Минске, ведь для Беларуси айтишники — важная прослойка общества, даже выше среднего класса. Их уже не заманишь налоговыми льготами — они хотят свободный выбор. Сегодня их приглашают в США, в Германию, Украину, Польшу и страны Балтии. Так что интеллектуальное бегство может быть очень заметным.

На этом фоне возникает законный вопрос: как дальше себя поведет Кремль? Не думаю, что он настолько болен «Русским миром», чтобы реально аннексировать Беларусь. Недавний опрос ВЦИОМ показал, что 43% россиян против того, чтобы создавать единое государство с Беларусью. Только 4% белорусов согласны на присоединение к России. В Беларуси крайне негативно, с большой болью воспринимают попытки российских госканалов, того же RT, еще больше разжечь конфликт в обществе, освещая события в стране так же, как и некогда Майдан в Украине. Не менее болезненно воспринимается и фактическая отстраненность российской интеллигенции, о чем говорила Светлана Алексиевич. Миссия интеллигенции — помочь разобраться в гуманитарном конфликте (внутренней вражде, кровопролитии и убийствах). И когда ее российские представители этого не делают, это воспринимается белорусами так, словно их бросили один на один с разъяренным голодным львом.

Очевидно, что с учетом нынешней сомнительной легитимности Лукашенко любые шаги в сторону дальнейшей интеграции в Беларуси будут восприняты как поглощение. Белорусы внимательно следят за встречами высокого уровня, как прошедший визит в Сочи. И если вдруг слабость Лукашенко будет воспринята как слабость Беларуси, то моментально поднимется резкая волна антипутинских и антироссийских настроений. Конечно, Путину не хочется в этой ситуации принимать удар на себя, он будет действовать хитрее — глубже подсаживать Беларусь на экономическую иглу.

Премьер-министр России Михаил Мишустин обратился с просьбой к российским банкам кредитовать белорусские банки, не закрывать для них межбанковские лимиты, чтобы они не остались без ликвидности, и поддержать финансами субъекты хозяйствования. Чем больше будет вложено средств в эти субъекты, тем проще их потом будет забрать за долги. Думаю, что Кремль будет идти именно этим путем, потому что любые военные интервенции сейчас невозможны.

Скорее всего, Путин будет склонять Лукашенко к некому транзиту власти либо через конституционный референдум, либо через другие механизмы. Это также может быть ассиметричный ответ — Лукашенко, как и Навальному, нальют чая из специального флакона. Путин не доверяет Лукашенко, который весь последний год вел крайне антироссийскую риторику. И судя по тому, что как российский президент реагировал на Лукашенко во время встречи в Сочи, он был готов уже сейчас оставить его в своей резиденции — работать дворником.