В начале президентской гонки в Беларуси Лукашенко «спрогнозировал», что на выборах победит мужчина, поскольку белорусское общество пока не «созрело» для избрания президентом женщины. Но создание объединенного оппозиционного «женского» штаба Светланой Тихановской, Вероники Цепкало и Марии Колесниковой неожиданно изменило ход предвыборной кампании. И еще большей неожиданностью для власти стал массовый выход на улицу женщин в белом, чтобы остановить насилие ОМОНа и милиции. Белорусский политолог Валерия Костюгова считает, что эти протесты должны остаться в истории как «женская революция».
До 2015 года в Беларуси на вопрос «может ли женщина быть политическим лидером?» ответом было «нет». На женское политическое лидерство распространялись стереотипы патриархальной культуры, согласно которым женщина-лидер может быть только слабой и манипулируемой фигурой. Эти стереотипы способствовали регистрации Татьяны Короткевич кандидатом в президенты в 2015 году и отчасти препятствовали ее поддержке со стороны оппозиции и гражданского общества, включая даже гендерное движение. Тем не менее, согласно данным опроса Gallup/Baltic Surveys, в ходе голосования «нежелезная леди» Короткевич набрала 19% (около 1 миллиона) голосов избирателей, то есть белорусские избиратели оказались подвержены стереотипам меньше, чем их элиты и контр-элиты.
Выдвижение Короткевич в качестве «умеренного» и «мягкого» альтернативного кандидата на пост президента во многом было обусловлено травматическим опытом выборов 2010 года, завершившихся жестким разгоном протестующих и арестом 7 из 10 претендентов на пост президента, а также Евромайдана 2014 года в Киеве, обернувшегося в итоге конфликтом на Донбассе. Фигура Короткевич как воплощение мирных перемен идеально вписывалась в общественное соглашение «площадь — не для белорусов». Татьяна стала лидером альтернативного голосования, но в тот момент было сложно предположить, насколько важную роль фактор ненасильственного сопротивления сыграет в будущем.
Сегодня белорусские граждане разделяют уверенность в том, что именно Светлана Тихановская является подлинным победителем президентских выборов-2020 и, возможно, уже вскоре мы сможем говорить о преодолении целой группы установок, стереотипов и клише, связанных с темой женского в политике. Да, вероятно, это не вполне рациональное умозаключение, но когда я вижу на фотографии свою дочь вместе с другими девушками, исполняющими «Калыханку» на площади Победы босиком, я полагаю, что в сугубо эмпирическом плане я права.
За минувшие два десятилетия в Беларуси вышло множество публикаций, посвященных гендерным аспектам политики и политического процесса. Зачастую они воспринимались политиками и экспертами как «вспомогательные» в лучшем случае. Это по-своему понятно: в стране, в которой нет политики, в которой попираются права человека как таковые, проблематика политических прав и возможностей женщин воспринимается как своего рода «модернизационный» аванс реальности. Хотите поиграть в политику, дамы?
В Верховном Совете БССР для женщин была установлена депутатская квота 30%. После ее отмены в парламенте было представлено менее 5% депутатов-женщин. В 2004 году президент Александр Лукашенко восстановил для «прекрасного пола» 30-процентную бронь. Бывший депутат Ольга Абрамова охарактеризовала эту практику как положительную дискриминацию, подчеркнув, что именно мужчины предоставляют возможность женщинам участвовать в управлении и сами определяют потолок их карьерного роста. И то обстоятельство, что многие доросли до этого потолка, лишь подчеркивает факт его жесткого наличия: Лукашенко обставлен «прекрасным полом» со всех сторон, есть у него и женский эскорт, и своего рода «интеллектуальный ОМОН» в лице пресс-секретаря Натальи Эйсмонт, председателя Совета Республики Национального собрания Натальи Кочановой и главы ЦИК Лидии Ермошиной.
Главе ЦИК принадлежат изречения о том, что место женщины не на площади, а на кухне (протесты 2010 года), о том, что «женщина по своей природе аполитична» (2016), а также следующая сентенция: «Несмотря на то, что я женщина, считаю, что мужчины гораздо более креативны. Работа президента — работа творческая, это способность к неожиданным и очень смелым решениям. Женщины более осторожны, склонны к консерватизму и вряд ли готовы к неожиданным решениям. Когда женщина совершает нечто нетипичное для женщины, это скорее аномалия, а не норма» (президентские выборы 2015). Ермошиной вторит Лукашенко. В конце мая 2020 года он заявил, что белорусское общество пока не «созрело» для избрания президентом женщины, и «спрогнозировал», что на выборах победит мужчина. Он убежден, что белорусская конституция написана «не под женщину», так как по основному закону президент обладает сильной властью.
Уже в начале июня некоторые из экспертов логично предположили, что Лукашенко постарается вывести из игры основных противников — Виктора Бабарико и Валерия Цепкало — и де-факто будет конкурировать с женщинами — Светланой Тихановской и Анной Канопацкой. Таким образом он сможет повторить успех «самых спокойных» выборов 2015 года. Но «эффект оракула» сработал совсем не так, как предполагали люди, принимающие решения. Создание объединенного штаба Светланой Тихановской совместно с женой Валерия Цепкало Вероникой и координатором кампании Виктора Бабарико Марией Колесниковой оказалось весьма успешным тактическим ходом. Официальный пикет Тихановской, проведенный 30 июля в Минске, стал самым массовым митингом в Беларуси с 1991 года. Тройке женщин удалось вдохнуть в белорусов веру в силу их голоса, в их право не подчиняться грубому нажиму. И дать новую ролевую модель, образец для подражания, элемент героической национальной саги.
Тройке женщин удалось вдохнуть в белорусов веру в силу их голоса
Светлану Тихановскую и объединенный штаб поддержала Нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, главный мотив книг которой — сострадание, так чуждое режиму Лукашенко. При этом сам Лукашенко невольно способствовал выходу женщин на политическую сцену, а в более узком смысле — их участию в протестном движении. Открытое пренебрежение к женщинам на основе культа силы и принуждения, грубое давление на профессиональные группы, в которых большинство составляют женщины — медики и учителя, запредельное насилие в отношении протестантов 9–11 августа возмутило женщин.
Патриархальные ценности, которые единственно понятны Лукашенко, были архаичны для белорусского общества уже в пору его первой победы, но тогда они носили ностальгический налет. За 26 лет изменения в ценностях, случившиеся в странах ЕС и США, повлияли и на белорусское общество. Здесь так же, как и во всем мире, не принято бить детей, здесь много в них вкладывают, здесь стандартная для Европы доля разводов и, соответственно, высока самостоятельность женщин, а с учетом проблемы алиментов, вероятно, и выше, чем в ЕС. Это вполне феминизированное общество, в котором толерантность к насилию поступательно снижается.
Как результат «простая домохозяйка» Светлана Тихановская, выдвинувшаяся вместо своего арестованного мужа, фактически взломала избирательную машину фальсификаций, тысячи людей, не пущенных на участки в качестве наблюдателей, дежурили у них целую неделю, а в день голосования миллионы стояли в очередях, и часть из них так и не смогла проголосовать, поскольку выяснилось, что избирательная машина не рассчитана на такую активность избирателей. Далее последовала серия еще более масштабных и небывалых для страны акций, в которых женщины играли вовсе не вспомогательную роль. Сразу после ошеломляющего насилия на улицах белорусских городов 9–11 августа и пыток, которые применялись к задержанным, первыми о которых рассказали российские журналисты, на улицы вышли женщины в белом. Они вышли, демонстрируя отсутствие агрессии и даже уязвимость (босые ноги, платья, цветы), что сбило с толку и отчасти деморализовало работников силовых структур, накрученных на «боевиков». Кроме того, шокирующие новости о людях, вышедших после задержаний, давали пугающий контраст: неужели вы решитесь поступить так же с девушками с цветами? Готовы ли брать на себя ответственность за последствия? Женщины тем самым переключили направление протеста в другое русло, сделав выражение своей гражданской позиции доступной для куда большего количества людей, многие из которых боялись выходить на улицы 9–11 августа.
Это постепенно привело к самым большим протестным акциям за всю историю страны — мирным шествиям. Так белорусы увидели, насколько их много. И вооруженные люди на службе Лукашенко тоже увидели. Но, помимо стотысячных воскресных акций, женщины поддерживают протест ежедневными акциями солидарности. Они могут петь или читать стихи (или главы Конституции) прямо в черные маски ОМОНа, просто стоять в цепочках с цветами, делать ручейки и водить хороводы. Нежные женщины против жестоких агрессоров, избивающих свой народ — это сильное воздействие, побуждающее и других не сдаваться.
Одно из наиболее ярких событий августа 2020 года — женский гранд-марш 29 августа. Его признанным лидером стала Нина Багинская. Она уже 20 лет принимает участие во всех протестах — со своим знаменитым флагом на длинном древке. За участие в протестах государство уже более 10 лет отнимает у нее половину пенсии, но она все равно выходит на все акции, зачастую — одна. На гранд-марше ее встречали как королеву, ей скандировали, ей дарили цветы, повторяли за ней «я гуляю».
Участницы марша оказались изобретательны в протесте. Они изматывали ОМОН внезапными сменами маршрута, протеканием через цепи людей в черном словно вода, визгом и смехом, дерзостью и непоследовательностью. И еще: в плакатах, которые они несли, тема женской эмансипации стала настоящим оружием, нередко оскорбительным, но метким. «Мне не страшно, я рожала», «Саша, нет — значит нет», «Любимую не бьют», «Спрячь свою вялую дубинку», «Уступи женщине место», «Место женщины у могильной плиты диктатуры», «Любимая тебя не хочет», «Беларусь — это она, я голосовала за нее».
Женщины в силу гендерной социализации не привыкли решать проблемы агрессией. Быть всю жизнь по умолчанию слабее, чем целая половина человечества, значит знать, что нет смысла соревноваться в силе с теми, кто в среднем явно сильнее. А средний белорусский мужчина будет слабее среднего силовика. Силовые структуры — одна из самых «мужских» профессий и живет по крайне патриархальным стереотипам. И эти же стереотипы делают их менее эффективными против женщин. Поэтому на студенческих протестах 1 сентября девушки окружали парней, не давая ОМОНу их забрать. «Белорусские женщины отбивают мужчин не у соперницы, а от ОМОНа». Если белорусскую революцию в конечном итоге назовут женской, это не станет сюрпризом.