Мнения
Следственный комитет выступил с еще одним разъяснением по делу врача-гематолога Елены Мисюриной, приговоренной к двум годам колонии после смерти пациента. По мнению СК, решение прокуратуры отменить приговор и освободить Мисюрину из-под стражи «ставит под сомнение компетентность» ее сотрудников. Следователи напомнили, что в 2017 году против врачей было возбуждено 1791 уголовное дело, и ни одно из них «не вызывало такого резонанса, как дело Мисюриной». Ранее российские медики и пациенты вступились за гематолога. Петицию с требованием пересмотреть ее дело подписали несколько десятков тысяч человек. Профессор НИУ ВШЭ, вице-президент Общества доказательной медицины Василий Власов пояснил The Insider, в чем странность приговора гематологу, почему Минздрав выступает на стороне следователей и какую ответственность перед пациентами несут врачи в других странах.
В той степени, в которой я понимаю существо этого дела, речь даже не о справедливости, а о том, что это неправосудный приговор. Мало того, что для такого обвинения и решения было недостаточно оснований, судья просто действовала против закона. Я очень надеюсь, что приговор будет принципиально пересмотрен, и в идеале, конечно же, судья должна понести ответственность за вынесение неправосудного приговора.
Это не случайные действия, не отдельные события, а планомерное наступление на медицинское сообщество.
Что же касается более широких обстоятельств дела, у меня возникает впечатление (впрочем, не у меня одного), что активность последнего полугода по привлечению к уголовной ответственности врачей за результаты их профессиональной деятельности носит принципиальный характер. То есть это не случайные действия, не отдельные события, а планомерное наступление на медицинское сообщество. Причины этого раскопать трудно, потому что часто наши «органы насилия» действуют из блажи и эмоционально, а не на основе рациональных рассуждений.
Однако факт неоспорим: количество уголовных дел увеличивается, Следственный комитет заявляет о разработке этого направления, создаются специальные структуры, программы, есть все основания полагать, что Мисюрина - одна из тысяч врачей, которые сегодня находятся под угрозой уголовного преследования или уже под уголовным преследованием.
Если говорить более узко, о том, что находится в структуре этого дела, я уверен, что врач, которая оказалась в тюрьме, подставлена под ответственность. Больной все-таки умер в результате и вследствие того, что произошло с ним при оказании медицинской помощи в другой медицинской организации, и эта другая компания, судя по всему, сделала все для того, чтобы с себя снять эту проблему, переложить ответственность на Мисюрину.
Во всяком случае, все это выглядит именно так: клиника «Медси» - крупная сеть с большими финансовыми ресурсами, и у нее были все возможности для того, чтобы организовать судебную экспертизу таким образом, чтобы ответственной выглядела Мисюрина. Таковы мои впечатления по материалам этого дела и по широкой политической атмосфере.
Некоторые уже сравнивают происходящее с «делом врачей»: на мой взгляд, ассоциация эта надуманная и, я бы сказал, даже глупая. «Дело врачей» было элементом антисемитской политической кампании, просто оно было самым известным и самым вопиющим.
Если события будут развиваться в этом направлении и дальше, то негативные последствия для всей системы здравоохранения, очевидно, будут связаны с тем, что эта кампания уголовного преследования наложится на уже развивающиеся тенденции бюрократического регулирования медицинской помощи. Обратим внимание, что по делу Мисюриной Минздрав России рта не открыл, он делает вид, что к нему это не имеет никакого отношения.
Чиновники солидаризируются не с врачами, а со Следственным комитетом, и здесь я вижу проблему.
Во-первых, это обычная политика Минздрава, они обычно так делают, но во-вторых, это связано с тем, что министерство само является частью этой политики давления, преследования врачей. Поэтому чиновники солидаризируются не с врачами, а со Следственным комитетом, и здесь я вижу проблему. Дело в том, что оказание медицинской помощи - это не верчение болтов, и опыт работы с «Уралвагонзаводом» в ограниченной степени переносится на опыт работы с медицинскими работниками.
Процедуру, которая, по мнению СК, привела к гибели пациента, Елена Мисюрина сделала в 2013 году. На прием к ней попал 51-летний мужчина с раком крови, наследственным диабетом и раком предстательной железы. Для уточнения диагноза врач взяла у него образец костного мозга, вечером того же дня пациента доставили в частную клинику «МЕДСИ» с подозрением на острый аппендицит и на следующий день ему сделали операцию, после чего он скончался. Сама Мисюрина считает, что пациент умер не по ее вине. Отметим, главными в уголовном деле против врача стали показания патологоанатома частной московской клиники «МЕДСИ». Ходатайство врача об эксгумации и повторном вскрытии тела было судом отклонено.
Дело в том, что я как раз являюсь одним из немногих людей, который всегда настаивал на том, что у врачей должна быть ответственность перед пациентами, в том числе и уголовная, меня коллеги не всегда понимали и поддерживали в этом вопросе. Врачи принимают очень ответственные для каждого человека решения, и, соответственно, они должны действовать так, чтобы максимизировать пользу для этого отдельного человека и, во вторую очередь, для общества. Во всем мире у врачей есть ответственность за то, что они делают, но подчеркну, во всех нормальных странах это ответственность за то, что врачи делают, а не за то, что получается в результате. Все находится, как говорят наши религиозные друзья, в руках божьих, и нужно постоянно помнить, что все люди смертны, все умирают. Врачи несут ответственность только за правильность своих действий. Если они действуют правильно, то тогда у них не может быть никакой ответственности. Что такое правильно? «Правильно» - так, как диктуют стандарты профессии. Именно поэтому, как и в других странах, в России важны свидетельства специалистов в суде, они дают понимание, правильно ли делал подсудимый врач, что он делал.
В этом смысле заслуживает сожаления то, что в суде над Мисюриной экспертные заключения лучших специалистов не были приняты во внимание. Судья произвольно отвергла свидетельства очень хороших экспертов и вынесла решение на основании свидетельств тех экспертов, которые ей понравились. Очевидно, судья действовала по заказу, у всех возникает такое впечатление.
Если посмотреть на российское законодательство, станет понятно, что мы находимся не только в сфере действия законов о здравоохранении, но и в сфере действия уголовно-процессуальных кодексов, и, соответственно, за пределами нашей компетенции. В том, что касается регулирования здравоохранения, наше российское законодательство о здравоохранении плохое, и часть проблем, которые сейчас всплыли, находится именно там.