Мнения
Экологи и сотрудники Роспотребнадзора так и не пришли к единому мнению о причинах возникновения резких неприятных запахов в разных районах Москвы на прошлой неделе. Специалисты надзорного ведомства решили, что источником «вони тухлой квашеной капустой» стали меркаптаны и их производные, которые в том числе могли использоваться на объектах нефтеперерабатывающей и газовой промышленности. Одновременно экологи из организации «Зеленый патруль» заявили, что ужасный запах появился из-за выброса теплой или горячей воды в канализационные сети Мосводоканала. Многие москвичи жаловались на головную боль, тошноту и жжение слизистой носа после того, как почувствовали запах. Руководитель исследовательских проектов «Гринпис России» Василий Яблоков рассказал The Insider, при каких обстоятельствах власти города начали скрывать информацию о состоянии атмосферы от москвичей и экологов, есть ли повод для паники и как должен действовать человек, оказавшийся в облаке токсичных отходов.
В Москве довольно много потенциальных источников неприятных запахов — в городе сотни больших и маленьких промышленных объектов. Есть четыре крупных предприятия, загрязняющих воздух в Москве и в ближнем Подмосковье: это очистные сооружения Курьяновское и Люберецкое, мусоросжигательный и Московский нефтеперерабатывающий заводы — их неоднократно ловили на выбросах опасных веществ.
Достоверных данных о выбросах прошлой недели нет и получить их невозможно, потому что у нас в городе, к сожалению, нет нормальной системы мониторинга состояния воздуха. Эта ситуация сложилась три месяца назад: именно тогда правительство Москвы решило закрыть сайт «Мосэкомониторинга» — якобы на модернизацию. С тех пор москвичи потеряли возможность получать данные об экологическом мониторинге и качестве воздуха в городе, что является грубым нарушением закона. Может быть, там действительно идет модернизация, но в нормальной ситуации она организуется не так — сначала создается альтернативный сайт, а старый закрывают только после того, как готов новый.
По странному стечению обстоятельств чуть больше трех месяцев назад мы запустили карту загрязнения воздуха, при создании и обновлении которой использовались данные «Мосэкомониторинга», и буквально через три недели после запуска этой карты «Мосэкомониторинг» закрыл весь доступ к информации.
Данные, о которых идет речь, могли бы помочь в расследовании последнего инцидента с запахами. Около 53–56 станций фиксировали наличие различных веществ в воздухе; кроме того, мобильные станции, которые перемещаются по городу, также в оперативном режиме передавали информацию на сайт. Любой москвич мог посмотреть, что происходит, понаблюдать за тем, как меняется обстановка, сейчас этой информации у них нет.
Главным подозреваемым во всех бедах называют свалку в Кучино: на нее очень удобно валить вину, потому что это закрытый полигон.
Теперь правительство Москвы создает рабочие группы, проводит расследования, однако история с появлением запахов в городе возникла не на прошлой неделе и не сегодня: именно с тех пор, как закрыли сайт с данными, началась настоящая эпопея — жители юга и востока Москвы стали гораздо чаще жаловаться, что им нечем дышать, проводить митинги против выбросов отравляющих веществ в атмосферу. В итоге главным подозреваемым во всех бедах назвали свалку в Кучино: на нее очень удобно валить вину, потому что это закрытый полигон, там якобы проводят какие-то мероприятия по устранению запахов, но достоверных сведений об этом нет. Все расследования проводят разные ведомства — и «Мосэкомониторинг», и Росприроднадзор, и никто толком не может сказать, что происходит.
Данных нет, и никто не знает и не может сказать, насколько опасны эти выбросы на самом деле, что это за вещества.
На наш взгляд, наибольшую угрозу представляют даже не сами вещества, а паника и беспокойство у людей, которые, не имея доступа к объективной информации, распространяют посты в соцсетях. Массовая истерия в многомиллионном городе может породить социальную напряженность.
Сейчас сложно установить, что является первопричиной — закрыли сайт мониторинга, и предприятия перестали следить за ситуацией на своих объектах, или наоборот: сперва начала ухудшаться ситуация, и поэтому было решено скрыть данные, чтобы люди поменьше знали.
Но факт остается фактом — данных нет, и никто не знает и не может сказать, насколько опасны эти выбросы на самом деле, что это за вещества — сероводород, различные газы и тп. У экологов нет таких ресурсов, как у государственной системы мониторинга, которая существует вообще-то на наши налоги, деньги москвичей.
При этом нельзя однозначно утверждать, что сокрытие информации — злой умысел со стороны властей, мы скорее расцениваем это как некомпетентность. Нельзя поступать таким образом с экологической информацией, она должна быть открытой, это конституционное право людей на благоприятную среду и информацию о ее качестве.
Наша организация глубоко исследовала эту проблему: в этом году мы запустили проект, связанный с загрязнением воздуха от транспорта, потому что именно автомобили являются основным источником выбросов в крупных городах. И в Москве на долю транспорта приходится около 96% всех выбросов.
Конечно, как и в любом крупном городе, ситуация у нас нерадостная, все российские нормативы нарушаются — в основном по веществам, характерным именно для автомобильных выбросов: по диоксиду азота, по озону и так далее. Есть и проблема с сероводородом. Мы основывались на данных, которые были доступны по упомянутой выше системе государственного мониторинга, и фиксировали периодические превышения по сероводороду в разных частях Москвы. К сожалению, это особенность нашего города, и она останется таковой, пока на транспорте превалируют двигатели внутреннего сгорания. Мы работали как раз над тем, чтобы снизить это загрязнение и, как следствие, потребление нефтепродуктов.
По официальным расчетам департамента природопользования суммарное загрязнение в столице падает. В этом, наверное, есть логика, потому что доля автомобилей экологического класса повышается, уходят из эксплуатации машины низкого экологического класса, объем выбросов уменьшается. Можно сделать вывод, что воздух становится чище, но объективную информацию предоставляют только данные мониторинга. Раньше, когда загрязнения фиксировались станциями и Гринпис проводил исследования, по основным показателям в Москве были некатастрофические превышения, характерные для всех крупных городов — похожая картина наблюдается и в Лондоне, и в Париже, и в азиатских городах.
В плане ответственности государства перед гражданами, которые пострадали от выбросов, ситуация очень печальная, потому что это сложно доказуемое деяние. Загрязнение воздуха является нарушением, это прописано во многих федеральных, московских постановлениях, в КоАП, но работает закон, только когда за руку поймали конкретный объект, и было доказано, что именно он, конкретное юридическое лицо или человек, несет ответственность. За нарушение санитарно-эпидемиологических норм отвечает Роспотребнадзор — тут и вовсе непонятно, кого можно привлечь к ответственности: атмосфера — это не земля, на которую что-то вылилось, и сразу понятно, откуда и кто виноват в этом. В атмосфере произошел выброс, подул ветер, его отнесло, никто не знает, где источник, доказать что-либо крайне сложно — особенно если нет системы мониторинга и доступа к данным. Даже при московской системе с 56 станциями было сложно проследить, как распространяется загрязнение, нужно около 50 тыс. датчиков, чтобы определить источник.
Что могут сделать жители — это пожаловаться на горячую линии департамента природопользования, к ним должна приехать мобильная станция, замерить воздух и сказать, было или не было загрязнения. Получается, с одной стороны, есть декларация о том, что воздух должен быть чистым, с другой стороны, если зафиксировано загрязнение, но неизвестен источник — извините, наказывать некого.
Есть другой важный момент, связанный со свалками. В экологической повестке заявлено, что мусоросжигание и захоронение отходов не является приоритетом, приоритет — переработка отходов и вторичное их использование. У «Ростеха» есть амбиции по строительству целого кольца мусоросжигательных заводов вокруг Москвы и в других регионах. Сейчас речь только о планах, даже не о вводе в эксплуатацию, пока они пытаются найти, где приткнуть этот мусоросжигательный завод, потому что, естественно, местные жители и экологи протестуют, и даже в госорганах нет на этот счет единого мнения.
Что касается еще одной проблемы — раздельного сбора и переработки мусора, — мы постепенно переходим к этому. В России есть города с практически полностью введенной системой раздельного сбора — например, Саранск. К сожалению, в Москве до сих пор не работает система, когда в каждом дворе стоят баки для раздельного сбора мусора. У нас даже инфраструктура есть, все уже осознали, что это неизбежное светлое будущее, но так или иначе сопротивляются.