Мнения
Глава фонда «Русь сидящая» Ольга Романова покинула Россию из-за разбирательств с Федеральной службой исполнения наказаний. Она уехала из страны еще летом, 9 июня, на следующий день после «осмотра» офиса фонда сотрудниками ОБЭП. Причиной проверки стал «донос» замглавы ФСИН Анатолия Рудого, - рассказала правозащитница. В ответ на обвинения организация обратилась в суд с иском о защите деловой репутации. Журналист, основатель фонда «Русь сидящая» Ольга Романова рассказала The Insider, кто стоит за преследованиями, чем правозащитники разозлили ФСИН и вернется ли она в Россию в ближайшем будущем.
Конфликт со ФСИН у «Руси сидящей» перманентный и не может быть другим, мы же занимаемся правозащитой - выявляем всякие безобразия, а безобразий в этой системе значительно больше, чем всего остального. Наш конфликт начался еще со времен Юрия Калинина, когда он был директором ФСИН, продолжился с Александром Реймером, теперь идет война с Анатолием Рудым, замом Геннадия Корниенко, де-факто именно он управляет службой. В таких случаях принято говорить, что это «человек неоднозначный», но я бы сказала, что Рудый как раз вполне однозначный.
В последнее время происходящее в Федеральной службе исполнения наказаний все чаще всплывает на поверхность - например, недавно все узнали о воровстве денег на закупках тюремного сахара, на украденные деньги сотрудники ФСИН содержат свои яхты. Мы в «Руси сидящей» каждый день это наблюдаем, как начальники зон меньше чем на «Гелендвагенах» не ездят (им просто западло), а директора тюрем разъезжают на «Ауди» последней модели, и это все провинциальные шалости. Причем, люди они недалекие - во ФСИН обычно идут по остаточному принципу те, кого больше никуда не берут. Открываешь сайт госзакупок, а там, пожалуйста - все шито белыми нитками: купили-продали, двойные, тройные бюджетные закупки, коси их косой, если палки нужны.
Мы каждый день наблюдаем, как начальники зон меньше чем на «Гелендвагенах» не ездят, им просто западло.
При этом сама система очень закрытая, никого с проверками в себя не пускает, никто не хочет туда соваться, поэтому они делают что хотят. Мы же по роду своей деятельности все время попадаем внутрь, как бы они нам ни мешали. Конечно, мы все знаем, читаем сайты, следим за госзакупками и постоянно публикуем материалы о том, что они творят. Рано или поздно нам должно было прилететь, и это произошло.
Гражданин Рудый написал на нас донос, хотя деятельность фонда к нему отношения не имеет, у нас нет контрактов со ФСИН, не было и никогда не будет. Во-первых, к нам ни у кого, кроме этого человека, претензий нет, во-вторых, мы работаем по контракту, а не за государственные гранты. За девять лет работы мы выиграли один президентский грант, и приняли решение от него отказаться. Фонд существует на заработанные по контрактам деньги и фандрайзинг. Я являюсь учредителем и в «Руси сидящей», и в ООО, небольшую прибыль которого я перевожу в фонд. Помимо фандрайзинга, нам помогают частные спонсоры, собственно, так мы и выживаем.
В данном случае мы работали по контракту с Всемирным банком и, исполняя свои обязательства, мы прекрасно понимали, что нам может прилететь — поэтому на любые наши действия у нас есть тысяча подтверждающих бумажек, фотографий, аудио, видео, благодарностей с зон и т.п. — комар носа не подточит. По контракту мы должны были прочитать 30 лекций в тюрьмах, мы прочитали 92. Каждая лекция подколота, подшита: на нее есть бумажка, подпись, печать, фотография, почетная грамота и статья на сайте епархии! Пожалуйста, проверяйте!
На протяжении полугода Следственный комитет неспешно проверял нас, в это время я была в Европе. Мы пережили две глубинные проверки, как я подозреваю, их проводили наши прекрасные кураторы из управления по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ. Если ты приличный человек, эта служба не может тебя не курировать — это мантра. По всей видимости, сейчас их вынуждают принять новое решение по нашему делу. Я хочу спокойно вернуться в Россию и работать дальше, но мне не дают этого сделать и дело не закрывают. Конечно, сотрудникам организации непросто работать, когда руководитель находится в другой стране, но у нас происходит и много нового — например, 15 ноября в Берлине состоится большая встреча «Руси сидящей» с бывшими осужденными из тюрьмы Штази в рамках нашей новой программы обмена.
Конечно, я четко понимаю, что эти люди никогда не оставят меня в покое. Отстанут по этому делу, пристанут по другому — и так до бесконечности. На сегодняшний момент моя задача — наказать конкретного человека, по вине которого организации пришлось так туго, который на полгода оторвал от важной работы занятых людей. Следственный комитет, сбиваясь с ног, объехал уже всю страну и по два раза допросил всех наших контрагентов, ФСБ вместо того, чтобы бороться с терроризмом, без остановки давит на тех, кто ведет наше дело. И все это происходит по вине одного непрофессионального, некомпетентного, глупого и злого человека, который занимает достаточно высокий государственный пост и под руководством которого во ФСИН разворовали абсолютно все — вплоть до последнего гвоздя! Я не угомонюсь и требую, чтобы он опроверг свои обвинения в любой удобной для него форме или я буду с ним судиться до морковкиного заговения. Сейчас я окопалась, привела все бумаги в порядок — я на любой чих могу предъявить бумагу с печатью от ФСИН - и перешла в атаку.
По руководством Анатолия Рудого разворовали абсолютно все — до последнего гвоздя!
Многие годы наблюдая за работой службы исполнения наказаний, могу сказать одно - концепция преступления и наказания у нас осталась на уровне XIV века и за последние годы стало только хуже. Совсем не осталось нормального общественного контроля, бюджеты ФСИН сокращаются, конечно же, не за счет зарплат сотрудников, а за счет экономии на содержании заключенных. Воровать стали совсем не по чину, но самое главное - падает уровень безопасности, это видно по тому, что нас окружает.
Падение уровня безопасности - прямое следствие невыполнения своих обязанностей пенитенциарной системой: если на улице опасно, значит, в стране высокий уровень криминала и высокий уровень рецидива - люди выходят из тюрьмы и вскоре снова садятся за новые преступления. То есть внутри системы их не исправляют, не помогают им найти работу, сохранить социальные связи и так далее. Человек выходит на свободу, у него нет денег, репутации, документов, семьи, перспектив. Он не бросается под поезд, а идет к вам на дачу, домой, к вашей маме, детям и отбирает у них деньги, шубу, шапку, пирожок, потому что он хочет жрать.
Получается, что общество ничего не сделало, чтобы у него появилась работа и он на эту шубку, шапку и пирожок себе заработал. У него нет навыков и нет документов, его не научили читать, писать и красить масляной краской. У бывшего заключенного нет ничего - он не приспособлен к жизни. У него преступные наклонности - он 5 лет сидел в одном бараке с ворами, которые говорили ему: «Вася, ты дурак, что ли, ходить работать? Давай будем воровать!» Вот и выходит Вася из тюрьмы таким красавцем, а эти дармоеды из ФСИН чем эти 5 лет занимались? Эти бездарные люди даже не представляют, как устроена их собственная работа.
Я периодически спрашиваю во ФСИН Франции и Германии: «Когда в последний раз к вам приезжали русские коллеги? А вы к ним когда ездили делиться опытом?» Ответ один - никогда. Европейцы, конечно, хотят поехать, посмотреть наши тюрьмы, помочь, это нормальные открытые люди. Мы как раз в рамках этих программ и посещаем европейские тюрьмы - люди хотят показать нам, что у них есть плохого и хорошего.
Сейчас я занимаюсь изучением пенитенциарной системы Франции, у меня, наконец, есть на это время. Покойный Валерий Абрамкин носился с идеей пробации, которую глубинно я раньше не понимала <пробация - вид условного осуждения, альтернативный лишению свободы, наказание, которое осужденный отбывает в обществе. Пробация рассматривается как уголовный надзор, уголовная опека, - примечание The Insider>. У нас в России есть Минюст, а при нем ФСИН, а во Франции - Минюст, при нем ФСИН и служба пробации с равными с ФСИН правами. Сейчас я четко вижу, как это работает - от первого правонарушения до момента, когда ты выходишь из тюрьмы и благодаря службе пробации устраиваешься на работу, женишься и больше в тюрьму никогда не попадаешь. Буду заниматься этой темой, потому что России пробация точно нужна.