Вчера Михаил Горбачев праздновал 85-летний юбилей, и как всегда каждое упоминание последнего советского генсека в интернете эхом отзывалось бурными эмоциональными реакциями, а иногда, прямо скажем, припадками. Вообще, критика Горбачева «за развал великой страны» - один из самых простых и популярных способов продемонстрировать отсталость своего интеллектуального развития, конкурировать с которым может разве что похвала Сталина за «эффективный менеджмент». И все же небезынтересно представить себе, что же было бы, если бы Горбачев не пришел к власти в 1985 году, что было бы, если бы советское руководство продолжало свой прежний курс?
Допустим здоровье Юрия Андропова оказалось бы покрепче и прожил бы он не 70 лет, а все 86, то есть до 2000-го года. Тут, впрочем, люди знакомые с истории отметят – хорошо понимавший недостатки советской хозяйственной системы Андропов тоже бы начал перестройку (как и Берия бы начал бы десталинизацию - не потому что либерал, а потому что таково было требование текущего момента). Но ради нашего мыслительного эксперимента мы представим, что, побоявшись нестабильности, Андропов все делает так, как мечтали бы нынешние ностальгирующие по СССР «патриоты», то есть показывает «жесткую руку» и делает все, чтобы сохранить систему.
Для начала посмотрим, в какой ситуации «великая страна» находилась в 1985 году. Вот некоторая статистика. СССР в 1985 году - крупнейший импортер продовольствия. Каждая третья тонна хлебопродуктов производилась из импортного зерна. К этому моменту СССР уже давным-давно перестал быть экономически самодостаточной страной - с 1950 года торговый оборот с западными странами (странами ОЭСР) вырос в 20 раз. Советский союз закупает продовольствие, а продает нефть. Нефть взлетела в цене в 70-х и именно в этот период СССР плотно подсел на нефтяную иглу. Если в 70-м году в Западной Сибири добывалось 31 млн. тонн нефти, то в 1984 уже 377 млн. тонн. Уже в 1980 году нефть и газ составляют 67% экспорта СССР в страны ОЭСР.
Несмотря на получение огромных нефтяных сверхдоходов, Советский союз не создавал резервов в конвертируемой валюте «на черный день», наоборот, он наращивал внешние заимствования. Что еще более поразительно, несмотря на всю эту благоприятную конъюнктуру уже в начале 80-х годов СССР сталкивается с проблемой дефицита текущего платежного баланса (в том числе из-за плохих урожаев).
Еще в конце 1970-х годов, когда Горбачев не был даже еще кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС, из-за усиления финансовой несбалансированности экономики (и как следствия – дефицита) государство начинает компенсировать недостаток продуктов питания за счет ухудшения их качества (например, увеличения доли крахмала и воды в колбасе). Начиная с середины 70-х годов примерно половина прироста товарооборота происходит за счет ухудшения качества и повышения цен. Одновременно растет уровень экономической преступности и коррупции.
Параллельно нарастают проблемы и в странах советского лагеря и, опасаясь нарастания волнений, СССР в начале 80-х вынужден наращивать экономическую помощь союзникам как деньгами, так и нефтью.
Огромные средства из страны высасывают также военные расходы, в том числе связанные с войной в Афганистане, начатой в 1979 году. Но еще дороже, чем сама война, обходилась гонка вооружений. Экономика СССР в этот период была примерно вчетверо меньше экономики США, но Кремль пытался поддерживать военный паритет, причем не только с США, но и с НАТО в целом. Отчасти гонку вооружений при этом провоцировал сам СССР, например, поставив на вооружение в 1980-м году РСД-10 «Пионер» (SS-20).
Но главные проблемы начинаются, когда цены на нефть после достижения в 1980 году отметки $115 (в долларах 2016 года) опускаются почти вдвое, до $60 в 1985 году. При этом свои возможности по наращиванию объема добычи СССР уже практически исчерпал. Затем в течение одного 1986 года цены снова падают вдвое – уже до $30. Соответственно, в бюджете образовалась гигантская дыра.
Вне зависимости от того, кто находился бы у власти в 1985 году, выбирать бы ему не приходилось. Резкое повышение цен привело бы протестам, подобным событиям в Новочеркасске в 1962 году, когда советским властям пришлось расстрелять демонстрацию. Отказ от поставок топлива и сырья в страны СЭВ привел бы к его распаду. Андропов, которого мы условились в рамках мыслительного эксперимента представить в виде «жесткой руки», не пошел бы ни на один из этих шагов и сделал бы то же, что и Горбачев – стал наращивать внешний долг. Если 1984 году внешний долг СССР составлял 22,5 млрд долларов, то в 1987 году уже 40,1 млрд. Но даже такое наращивание долга не помогло избежать усиление дефицита. А к 1988 году ситуация усугубилась и вынужденным снижением объемов добычи нефти. Никакая «жесткая рука» не смогла бы повлиять на эти факторы.
Дальше реальность и наш мыслительный эксперимент расходятся. В реальности Горбачев объявил перестройку и гласность, разрешил кооперацию, прекратил холодную войну (тем самым позволив не только снизить военные расходы, но и привлечь международную помощь). Поскольку внешних резервов у страны не было, всех этих мер оказалось недостаточно для предотвращения банкротства СССР – при таком объеме закупок продовольствия валютный кризис был неизбежен. Перестройка позволила лишь смягчить удар стать основой для последующей либерализации экономики.
Что же произошло бы, если бы во главе СССР оставался Андропов? Ну, для начала, если бы он решил не идти по пути Горбачева, ему бы пришлось, по сути, организовать внутренний переворот, уничтожив коллективное управление, иначе бы любые непопулярные меры привели бы к его снятию с поста генерального секретаря. Многое из того, что делал Горбачев, ему приходилось делать из-за необходимости поиска компромисса (или, как сказал бы сам Горбачев – консенсуса) внутри партийной элиты.
Если бы Андропову удалось-таки установить жесткую единоличную диктатуру (что сомнительно), он бы мог попытаться «закрутить гайки» и внутри страны, пресекая всякое недовольство. Параллельно ухудшались бы и отношения с Западом, который во времена Рейгана и Тэтчер был настроен на жесткое противостояние. Уже в 1983 году Рейган объявил программу Стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной также как программу «Звездных войн», переносившую гонку вооружений в космос. Денег на то чтобы симметрично ответить на этот шаг у СССР уже не было, но безусловно развитие этой программы привело бы к эскалации военной напряженности между двумя лагерями, если бы поворота к перестройке не произошло.
Итак, что было бы, если банкротство СССР сопровождалось бы не перестройкой, а закручиванием гаек? Кто-то может сказать, что мы не знаем ответ на этот вопрос – у истории сослагательного наклонения нет и нет похожих примеров в истории. Но на самом деле мы знаем как минимум один пример банкротства тоталитарной страны – это Северная Корея. Лишившись поставок продовольствия и товаров из-за разрушения СЭВ и не будучи способной прокормить себя самостоятельно, страна столкнулась с резкой деиндустриализацией и голодом. Сначала начали отключать электричество, потом начались перебои с зарплатой и выдачей продовольствия, к моменту смерти Ки Ир Сена в 1994 году многие предприятия еще работали, но зарплаты там уже не платили. Вдобавок наводнение в 1995 году уничтожило часть урожая. В стране начался голод. Первое время люди спасались «черным рынком». Провода срезались на металлолом, во дворах возникали импровизированные огороды, на которые власти закрывали глаза. Люди собирали съедобные травы и ловили лягушек (довольно быстро, впрочем, эту популяцию земноводных истребили). Из-за хронического недоедания люди стали уязвимы перед многими болезнями и довольно быстро умирали даже от обычной простуды – особенно это касалось стариков и детей. Те дети, которым удавалось выжить, вырастали низкими, с непропорционально большими головами (организм в условиях голода экономит на всем, кроме головы). Люди умирали так часто, трупы не успевали убирать с улиц. Места большого скопления людей (вокзалы, например) обходили специальные люди с деревянной тачкой и складывали в нее трупы. Подсчитать общее число жертв, связанных с последствиями голода, сложно, но по некоторым оценкам – это около 10% населения. Еще несколько миллионов человек сбежали из страны, несмотря на то, что для родственников сбежавших это означало неминуемое попадание в концлагерь.
Примерно похожая ситуация ждала бы СССР в конце 80-х - начале 90-х, если бы курс не был изменен, конечно с поправкой на масштаб – 10% населения в СССР это не 2, а 28 миллионов человек, больше чем советские потери во Второй мировой войне. Более того в СССР голод неминуемо бы привел также к серьезным внутренним конфликтам, особенно в союзных республиках. Мирный «развод» оформленный в 1991 году позволил свести эти конфликты к минимуму, но если бы Москва заняла более жесткую позицию, то кровавые конфликты вспыхнули бы по всей территории советского лагеря от Берлина до Владивостока. Надо понимать, что западные страны вряд ли бы на этот раз остались в стороне, если бы Москва стала подавлять восстания в Восточной Европе, поэтому мир оказался бы еще ближе к ядерной войне, чем в период Карибского кризиса.
Среди критиков реформ есть и те, кто признает саму необходимость изменений, но ставит в пример Китай – мол, смогли же там обойтись без «шоковой терапии». Почему-то очень устойчив миф о том, что СССР провел реформы поспешно и резко, а Китай медленно и, дескать, поэтому более успешно. Но все наоборот, СССР оттягивал реформы до последнего и начал их, как было показано выше, когда банкротство страны уже стало абсолютно неизбежным, причем перестройка была очень неторопливой. Китай же начал либеральные реформы с приходом Дэн Сяопина в 1978 году, и в тот момент, когда советская экономика еще быстра деградировала, китайская уже росла со скоростью 8% в год. Китай сразу же перешел к деколлективизации сельского хозяйства – крестьяне получили в свою собственность земельные участки, раньше принадлежавшие коммунам, после чего урожайность резко возросла. Также крестьяне получили возможность вместо сельского хозяйства работать в сельской индустрии на муниципальных предприятиях – и сразу возникли сотни тысяч таких предприятий, создав миллионы рабочих мест в промышленности. Была либерализована внешняя торговля и инвестиции (первоначально, правда, только в специально экономических зонах) – и на фоне дешевой рабочей силы инвестиции в Китай оказались очень привлекательными. Все это вместе дало экспортный бум, в результате которого экспорт из Китая вырос с нескольких миллиардов долларов в 1980 году до 200 с лишним миллиардов в 2000 году.
Так изменился Шанхай за 20 лет
Да, Горбачева можно критиковать за то, что он провел экономические реформы не по китайскому сценарию. Но вовсе не в том смысле, в котором это понимают нынешние «государственники». Горбачева можно критиковать за то, что он провел реформы не так радикально как в Китае. После либерализации негосударственный сектор Китая составлял 20% рабочей силы, а в СССР – 1%, и если в Китае был избыток рабочей силы, пополнявшей муниципальные предприятия и частные предприятия в зонах свободной торговли, то в СССР даже при Горбачеве все население продолжало сидеть на шее у быстро разоряющегося государства.
Впрочем, даже если бы Горбачев провел реформы достаточно радикально и переход к рынку прошел бы более успешно, это еще само по себе не означало бы, что нынешняя клептократия в России бы не зародилась, но опыт таких стран как Польша (где экономической катастрофы удалось избежать) показывает, что как минимум шанс на успех у России был.
Для нынешней власти крайне важно доказать, что идея перестройки была провальной, ведь сегодня она сталкивается с теми же проблемами, что и СССР в 1985: падение цен на нефть, гигантский неэффективный государственный сектор, коррупция, конфликт с Западом, падение уровня жизни. К счастью для Кремля, пропаганде не приходится особо трудится – значительная часть населения уже и так полагает, что всеми бедами Россия обязана именно Горбачеву и разного рода либералам. Не сложно обмануть того, кто и сам обманываться рад. Но история – очень строгий учитель. Тот, кто не выучивает урок с первого раз, бывает вынужден его повторить.