Президент Владимир Путин поддержал идею внести в Конституцию поправку о недопустимости фальсификации истории. Так он отреагировал на выступление депутата Госдумы — и внука Вячеслава Молотова — Вячеслава Никонова, предложившего «в статью 67 «прим» записать, что Российская Федерация чтит память защитников Отечества, защищает историческую правду, не допускает фальсификацию истории и умаление значения подвига народа при защите Отечества».
Правда, Владимир Владимирович и тут постарался сохранить собственный приоритет: «Что касается недопущения фальсификации истории, то я сам об этом много раз говорил, и если Вы считаете необходимым и возможным в том виде, в котором Вы предлагаете, это сделать, думаю, вполне будет уместно обратить на это внимание — и на историческую правду, и на недопустимость фальсификации истории, умаления значения подвига народа при защите Отечества — все чрезвычайно важно, все ляжет в копилку общественного сознания, пойдет на благо страны, безусловно». И тут же переключился на рассуждения Никонова о возможной краже у России победы в Великой Отечественной войне: «По поводу того, что кто-то хочет украсть у нас Победу. Попытки предпринимаются, но это невозможно. Берлин кто штурмовал-то, чей флаг над Рейхстагом развевался? Этого никто не забудет. Но попытки предпринимаются, это правда, попытки, исходя из сегодняшней конъюнктуры, а то, что мы должны активно этому противостоять — это тоже правда. Будет уместно это так аккуратно отразить и в Основном законе страны».
Насчет попыток украсть Победу — это звучит замечательно. Если где такие попытки и предпринимались, то разве что в какой-нибудь психиатрической лечебнице, где в одной палате собрались те, кто воображает себя Наполеоном, Гитлером, Сталиным, Рузвельтом, Черчиллем, Муссолини и т.д. Но ради них вносить поправку в Конституцию — слишком много чести будет. Тогда против кого же она должна быть направлена? Очевидно, против тех, кто рискует «умалять значение подвига народа при защите Отечества». Хотя Путин и заметил, что противостояние попыткам украсть Победу надо отразить в Конституции «аккуратно», никаких претензий к никоновской формулировке он не высказал. Поэтому есть основания полагать, что примерно в таком виде она будет закреплена в Основном законе.
И что же тогда может попасть под «умаление» и, соответственно, дать повод для обвинения в подрыве конституционного строя? Да практически любое суждение об отечественной истории, отличное от ура-патриотических. Ведь раз принято максимально превозносить подвиги советского и российского народа, значит, любое другое мнение о тех же самых событиях так или иначе будет их умалением. И тогда профессия историка станет одной из самых опасных в России. Причем обвинения в непатриотизме могут быть предъявлены и самим лояльным историкам, если какие-либо их утверждения будут признаны органами власти недостаточно патриотичными и в чем-то умаляющими боевые и трудовые подвиги народа при защите Отечества. Разумеется, при такой конституционной норме об «умалении подвига» привлечь к ответственности можно будет практически любого гражданина России, высказывающегося на исторические темы. После внесения поправки в Конституции наверняка будут приняты и соответствующие законы. Только применять их будут избирательно, против тех историков или политиков, которые так или иначе станут особо неугодными властям.
В подрыве конституционного строя можно будет обвинить за практически любое суждение об отечественной истории, отличное от ура-патриотических
Владимир Владимирович помянул штурм Берлина Красной Армией. Естественно, любой человек, мало-мальски знакомый с историей, не будет отрицать этот факт. Но вот, например, следующее суждение, хотя и абсолютно соответствует истине, однако, безусловно, может рассматриваться как умаляющее советский подвиг при взятии Берлина и заставляющее взглянуть на события 75-летней давности с другой стороны.
Дело в том, что в апреле 1945 года Берлин легко могли взять американцы, причем с минимальными потерями. После того как основные силы германской армии на Западном фронте были окружены в Рурском котле, путь в центральные районы Германии был открыт. 12 и 13 апреля 9-я американская армия генерала Уильяма Симпсона захватила два плацдарма за Эльбой. Один из них 12-я немецкая смогла отбить, но второй, плацдарм «Барби», откуда по прямой до Берлина было 80 км, американцы удержали. Симпсон разработал план, согласно которому, после сосредоточения в течение двух суток необходимых сил двух дивизий с танками на плацдарме «Барби», американские войска за 24 часа достигли бы Берлина. И этот план был вполне реальный. Тогда двум американским дивизиям общей численностью 40 тысяч человек с несколькими сотнями танков и самоходок противостояли две дивизии 12-й немецкой армии общей численностью 13-15 тысяч человек с 43 штурмовыми орудиями, причем в условиях полного господства в воздухе англо-американской авиации. К тому же к западу от Берлина и в самом Берлине у немцев не было никаких мобильных резервов и никаких подготовленных рубежей обороны.
Однако 15 апреля Симпсон получил приказ главнокомандующего союзными войсками в Европе генерала Дуайта Эйзенхауэра остановиться на Эльбе и дальше на восток не продвигаться. Эйзенхауэр наверняка получил соответствующее указание от Гарри Трумэна, только что вступившего на пост президента США. Трумэн не хотел раздражать дядюшку Джо и отнимать у него возможность захватить столицу Рейха. Американцы еще надеялись продолжать сотрудничество с СССР как в войне с Японией, так и, что еще важнее, в оккупации и управлении побежденной Германией.
Учитывая данные о потерях, которые американцы понесли при взятии других германских городов, в том числе «партийной столицы» Нюрнберга, который немцы обороняли особенно упорно, потери 9-й армии при взятии Берлина не превысили бы 1,5–2 тысячи человек убитыми. Если бы Сталин сообщил американскому командованию, что он не против того, чтобы союзники взяли Берлин, Симпсон, конечно, осуществил бы свой план. Но дядюшка Джо предпочел взять Берлин исключительно силами Красной Армии и приданного ей Войска Польского. И Берлинская операция стоила советской армии более 300 тысяч человек погибшими, а полякам — более 11 тысяч. По утверждению маршала Конева, только его 1-й Украинский фронт потерял 150 тысяч убитыми.
И вот теперь я хотел бы спросить у немногих еще оставшихся в живых ветеранов и у детей и внуков тех, кто погиб под Берлином, что было бы лучше: чтобы советские войска штурмовали Берлин или чтобы Берлин взяли американцы? Боюсь, что после принятия соответствующей поправки к Конституции сам такой вопрос станет крамольным.