Не в ресурсе. Как Россия потеряла статус энергетической сверхдержавы

Россия занимает лидирующие позиции в мире практически во всех ключевых отраслях энергетики: нефтяной, газовой, угольной, а также в производстве ядерного топлива и экспорте решений атомной энергетики. Однако в 2023 году первенство как минимум в некоторых отраслях будут утрачены, а про амбициозные и дорогостоящие проекты вроде развития водородной отрасли придется и вовсе забыть.

Главным пострадавшим станет «национальное достояние» — «Газпром». Компания не только столкнется с поиском альтернативного рынка сбыта, но и, вероятно, остановит технологическое развитие: некоторые проекты придется пересмотреть или совсем остановить из-за критической зависимости от иностранных технологий. При этом свободных средств на инвестиции у компании не останется — бюджету срочно нужны деньги, которые государство продолжит выкачивать из своего монополиста.

Наименее пострадавшей отраслью стала атомная энергетика — она смогла избежать санкций и продолжает обслуживать проекты в Европе и сотрудничать с компаниями из США. Чуть больнее от санкций досталось угольной промышленности, которая столкнулась с беспрецедентными логистическими сложностями после утраты европейского рынка. Компании в срочном порядке осваивают рынки Индии и Китая, завоевывая свои доли с помощью скидок, но и они не факт, что помогут.

От нефтяной отрасли российский бюджет в этом году недополучит несколько триллионов рублей. Она столкнется с беспрецедентными проблемами, которые напоминают сложности позднего СССР: низкий уровень собственной технологической оснащенности, высокая зависимость от западных решений, а также поиск рынков сбыта вместо западных. Последствия — вынужденная консервация месторождений, сокращение добычи и деградация производства нефтепродуктов.

Нефтегазовый сектор был и остается критически важным для российского бюджета: в 2022 году на него пришлось свыше 40% поступлений. Власти 20 лет как мантру повторяли слова о необходимости слезть с нефтегазовой иглы. Владимир Путин ожидал этого важного события еще в 2020 году. Согласно последним прогнозам от Алексея Кудрина, это всенепременно произойдет, но к 2026–2028 годам.

Однако западные санкции, кажется, помогут России сократить нефтегазовую зависимость гораздо быстрее, по крайней мере, снизить сырьевые доходы — в случае нефтяной отрасли на 8,3 трлн рублей. Это почти столько же, сколько российское правительство планирует заработать на нефти в 2023 году — 8,9 трлн рублей. Доля нефтегазовых доходов в бюджете начнет падать: до 34% в 2023 году и 30% в 2025-м. Забавно, что потенциальные потери от западных санкций власти при этом оценивают значительно скромнее — в 2,7 трлн рублей.

Нефть больше не кормилица

Сейчас у России второе место в мире по объемам экспорта нефти, больше продает только Саудовская Аравия. В 2021-м объем экспорта сырой нефти составил 230 млн тонн, из которых на Евросоюз пришлось 47%. Самым крупным покупателем среди стран с 2017 года оставался Китай — его доля в 2021 году достигла 30,6%. В США Россия поставила 7,4 млн тонн — то есть 3,2% от общего объема. Экспорт нефтепродуктов (бензин, дизель и т.д.) составил более 144 млн тонн.

Введенные в конце 2022 года западные ограничения вкупе с репутационными издержками, которые негативно сказались прежде всего на стоимости российских нефти и нефтепродуктов, не смогли существенно ударить по положительной динамике российского экспорта нефти — 243,1 млн тонн по итогам года, а вот экспорт нефтепродуктов пострадал еще до санкций — просадка до 130 млн тонн. Власти ожидают, что так будет и дальше: больше первичного сырья и меньше нефтепродуктов (это называется деградацией экспорта). Экспорт нефтепродуктов будет планомерно падать и достигнет в 2025 году 110,8 млн тонн. Поставки нефти, как ожидает правительство, напротив, должны вырасти: до 255 млн тонн в 2024 году (5 млн баррелей в сутки).

С 5 декабря 2022 года Россия лишилась европейского рынка для своей нефти, а с 5 февраля 2023 года — и для нефтепродуктов. В Европе осталось лишь несколько покупателей, которые продолжают работать с Россией в качестве исключения: не имеющие выхода к морю Венгрия, Словакия и Чехия получают российскую нефть по трубопроводу «Дружба», а сильно зависимая от российской нефти Болгария добилась отсрочки запрета на поставки по морю. На эти четыре страны приходилось примерно 15% от всего нефтяного экспорта России в ЕС. Нынешний объем поставок по «Дружбе» оценивается в 286 тысяч баррелей в сутки, морской экспорт в Болгарию — в 140–150 тысяч баррелей в сутки. От российских поставок также отказались Великобритания (10 млн тонн сырой нефти и нефтепродуктов в 2021 году) и США.

Западные страны синхронизировали нефтяное эмбарго и потолок цен на российскую нефть. С декабря европейские и американские компании не могут участвовать в торговле или перевозке российской нефти, если ее цена превышает $60 за баррель. Потолок может быть пересмотрен раз в месяц. Ограничения превратили Индию и Китай в крупнейших и фактически безальтернативных покупателей российской нефти. Оба государства не присоединились к санкциям, однако с радостью воспользовались 30% дисконтом, который введенные ограничения вызвали.

Исполнение санкций западные страны контролируют через страхование судов, эта отрасль практически полностью находится в европейских странах, поэтому обойти ограничения практически невозможно. Россия попыталась создать собственный «теневой флот» — так называют более сотни танкеров разных объемов, которые в течение 2022 года сменили владельцев на малоизвестные компании и теперь используются для транспортировки российской нефти, но даже это не помогает увеличить отпускную цену на российскую нефть — никто не хочет рисковать.

К идее потолка цен на нефть аналитики изначально отнеслись со скепсисом: не было гарантий, что Китай и Индия воспользуются возможностями, которые предоставляет им механизм. Подобный шаг мог, наоборот, вызвать очередной скачок цен на нефть. Кремль к тому же обозначил, что просто не станет поставлять нефть тем странам, которые будут ссылаться на потолок цен. Однако, как показал первый месяц после вступления в силу эмбарго и потолка, российский экспорт нефти упал, а цены на Urals оказались ниже $50 при заложенной в бюджет стоимости в $70 за баррель.

В условиях спровоцированного Москвой энергетического кризиса в 2022 году даже 30% скидки позволяли российскому правительству чувствовать себя относительно комфортно. Однако после введения санкций в декабре от спокойствия не осталось и следа: уже в январе 2023 года средняя стоимость российской нефти марки Urals составила всего $49,48 за баррель — это в 1,7 раза меньше показателей января 2022-го, а дисконт к нефти марки Brent достиг рекорда в 41%. Средняя цена Urals в марте — $47,85 за баррель (против $89,05 за баррель в марте 2022 года).

Сокращение нефтегазовых доходов уже привело к рекордному с дефолтного 1998 года дефициту бюджета — доходы России от нефти упали примерно на те же 40%: с $30 млрд в январе 2022 года до $18,5 млрд спустя год. На этом фоне правительству снова пришлось перекраивать налоговый ландшафт в нефтяной отрасли.

Бешеные скидки на российскую нефть вынудили правительство принудительно ограничить дисконт для российских компаний. Согласно идее Минфина, с апреля российские компании будут платить налоги не по фактической цене Urals, а по определенной при допустимом дисконте цены Urals по отношению к Brent. Размер «допустимого дисконта» с апреля не сможет превышать $34 за баррель. В дальнейшем размер скидки должен сокращаться на $3 ежемесячно, пока не достигнет $25 в июле.

Маневр не ограничивает российские компании в предоставлении скидок на свою нефть, а фиксирует налоговые поступления, так как директивы Минфина будут применяться только для подсчета налогов. Таким образом власти перекладывают главные финансовые потери с бюджета на нефтяников, которые недосчитаются доходов. Экономический эффект от «предельного дисконта» Минфин оценивает примерно в 600 млрд рублей. Эксперты полагают, что принципиально ситуация не изменится — компании продолжат поставлять нефть, пытаясь усидеть сразу на двух стульях. Однако в перспективе нескольких лет это ударит по нефтяной отрасли — рост налоговой нагрузки снизит рентабельность всей сферы.

Без директивы Минфина российский бюджет ежемесячно терял бы около 250 млрд рублей, или около 3 трлн рублей в год, однако и без учета этой ситуации правительство ожидает снижения доходов от нефтяной отрасли на 1,2 трлн рублей — но это лишь при ожидаемом уровне цен в $70,1 за баррель. Прогноз российских властей весьма оптимистичен. Например, эксперты Центра исследований в области энергетики и чистого воздуха (CREA) оценивают потери от санкций на нефть примерно в €160 млн ($174,4 млн) в день, а вкупе с ограничениями на нефтепродукты — в €280 млн ($305,3 млн). В годовом выражении это примерно $111 млрд, или 7,8 трлн рублей.

Согласно прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), из-за санкций добыча нефти в России может вернуться на двадцать лет назад, если упадет на 2 млн баррелей в сутки. По более скромным оценкам, падение составит от 500 тысяч до одного миллиона баррелей ежесуточно. Сокращение уже анонсировали и российские власти. Правда, курирующий энергетику первый вице-премьер Александр Новак выдал эту необходимость за «добровольное сокращение», которое начнется уже с марта 2023 года и продлится как минимум до июня. Чиновник уверяет, что мера временная, хотя и признал, что риски дальнейшего сокращения сохраняются.

Согласно последним квотам соглашения ОПЕК+ Россия имеет право добывать примерно 10,478 млн баррелей в сутки, однако на конец 2022 года отечественные компании были далеки от этого уровня. По оценкам всё того же Новака, к началу февраля добыча опустилась до уровня 9,8–9,9 млн баррелей в сутки, а в марте — еще на 700 тысяч баррелей в сутки.

До войны, в январе 2022-го Россия добывала чуть более 11 млн баррелей в сутки, то есть за год без прямых санкций добыча уже упала на 15% и будет падать дальше.

Сокращение добычи играет на руку партнерам России по ОПЕК+. Страны картеля в октябре согласовали сокращение добычи нефти на 2 млн баррелей в связи с опасениями, что новые ковидные ограничения в Китае снизят спрос. Однако те 2 млн касались общей квоты на добычу, реально же она должна была сократиться примерно на 1,1 млн баррелей в сутки. Зимой ОПЕК+ продлил октябрьские квоты, однако российская добыча продолжила падать: при квоте в 10,5 млн баррелей в сутки в марте Россия будет добывать только 9,3–9,4 млн баррелей, то есть Россия практически в одиночку закрыла весь объем, на который картель должен был сократить добычу. Подобная ситуация на руку только конкурентам России и одновременно партнерам страны в рамках ОПЕК+, которые смогут наращивать свой экспорт и забрать у Москвы долю рынка.

Сокращение экспорта сырой нефти для российского бюджета может быть даже выгодно благодаря росту нефтяных котировок, а вот санкции против экспорта нефтепродуктов приведут к, вероятно, самым мощным негативным последствиям внутри нефтяной отрасли. Эмбарго на нефтепродукты и потолок цен на них вступили в силу 5 февраля 2023-го: ЕС и страны Большой семерки определили пороговую цену в $45 за баррель мазута и $100 за баррель дизеля. У России недостаточно мощностей для хранения нефтепродуктов — с этой проблемой еще в апреле столкнулся «Лукойл», который предупредил о возможной остановке НПЗ из-за нехватки мощностей для хранения мазута. Тогда в Татарстане и в самом деле приостановил работу нефтеперерабатывающий завод «Таиф», причиной стало переполнение хранилищ и невозможность реализовать свою продукцию из-за падения спроса на европейских рынках.

Логистику нефтепродуктов перестроить будет сложнее, так как многие НПЗ ориентированы на продажу продукции западным странам. Сырая нефть гораздо легче для экспорта, особенно на дальние расстояния, в то время как нефтепродукты требуют более серьезных затрат на транспортировку. После введения эмбарго Россия сможет найти покупателей лишь на треть своего дизельного экспорта, а производство остального придется остановить. Согласно официальным прогнозам, из-за логистических сложностей и эмбарго объем нефтепереработки в этом году снизится на 15% — до 230 млн тонн.

Апрельские опасения «Лукойла» уже начинают сбываться: на конец декабря запасы дизельного топлива и мазута внутри страны выросли до рекордного уровня. Запасы дизеля, например, составили 23,1 млн баррелей — это на 20% выше показателей 2021 года. Несмотря на попытки российских компаний экспортировать нефтепродукты до вступления в силу эмбарго, внутренний рынок всё равно остается перенасыщенным продукцией. Спрос внутри страны тем временем не соответствует темпам накопления запасов: потребление топлива в условиях экономической стагнации не растет.

Падение объемов переработки и экспорта нефтепродуктов вкупе со снижением добычи могут привести к закрытию месторождений, считают в Международном энергетическом агентстве (МЭА). Такая судьба грозит в том числе проектам в Западной Сибири и на полуострове Ямал, так как нефть и нефтепродукты оттуда более удобны для экспорта в западном направлении, а перестроить логистику в этих зонах весьма сложно. Некоторые месторождения, особенно наиболее старые, после остановки и закрытия могут уже не запуститься вновь. Ситуация напоминает конец советской эпохи. Если в 1988 году Россия, будучи в составе СССР, добывала около 569 млн тонн нефти в год, то после распада Союза этот показатель рухнул до 300 млн тонн, а на прежний уровень отрасль не смогла вернуться даже до сих пор — совокупная добыча в 2022 году составила 535 млн тонн. Расконсервировать старые месторождения и скважины технологически намного сложнее, чем бурить новые.

Об этом же говорят эксперты из компании «Яков и партнеры» — наследницы консалтингового гиганта McKinsey, которая покинула российский рынок из-за войны в Украине. Они прогнозируют, что в условиях высокой зависимости российской нефтяной отрасли от западных технологий добыча нефти в России может упасть на 20% уже к 2030 году. При этом восстановить былые объемы добычи будет просто невозможно. На текущий момент 52% нефтяных проектов в значительной степени зависят от технологий западных стран, если же говорить о морской добыче, то этих проектов уже 80%.

Эмбарго на нефтепродукты воспользуются ключевые покупатели российской нефти — Индия, Турция и Китай. Ставшая крупнейшим импортером Индия собирается перерабатывать сырье и продавать свою продукцию на европейском рынке, а Китай за последние месяцы существенно увеличил экспорт дизельного топлива. Пекин при этом преимущественно поставляет грузы соседям, поэтому, вероятно, будет конкурировать с Россией, а не занимать освободившийся европейский рынок.

Даже при сохранении высокого уровня экспорта сырой нефти отечественная отрасль рискует столкнуться с необратимыми последствиями западных санкций: закрытием нефтеперерабатывающих заводов и приостановкой разработки месторождений. Запустить процессы заново может быть сложно, а где-то — практически нереально. Сохранение статус-кво грозит нефтяной отрасли стагнацией и деградацией, на ее восстановление потребуются годы, если не десятилетия — вернуться же на вершину в условиях глобального энергоперехода уже вряд ли получится.

Отключим газ

До февраля 2022 года Россия являлась ключевым поставщиком газа для Европы — на нее приходилось до 45% европейского газового импорта. Страны Евросоюза, в свою очередь, были основным рынком сбыта для России: около 65% российского газа поставлялось европейским партнерам — это более 150 млрд кубометров. Всего Россия в 2021 году экспортировала 251 млрд кубометров газа. В 2022 году экспорт и добыча газа, по словам вице-премьера Александра Новака, «вынужденно» упали: добыча снизилась на 12%, а экспорт — приблизительно на четверть.

Печально обстоят дела у главного монополиста: в 2021-м году «Газпром» экспортировал в страны «дальнего зарубежья» 185,1 млрд кубометров (а добыл — 515 млрд кубометров). В 2022-м экспорт рухнул едва ли не в два раза (на 45,5%), добыча — на 20%. При этом в первом полугодии 2022-го большая часть маршрутов в Европу всё еще функционировала. В 2023-м поставки российского газа в ЕС будут на рекордно низких уровнях или даже прекратятся вовсе — дальнейшее снижение экспорта и добычи неизбежно. На данный момент из всех маршрутов поставок газа в Европу работают только одна из станций ГТС Украины и «Турецкий поток».

Вместе с дополнительными доходами от экспорта Россия теряет и рычаг политического давления: после вторжения Москва в очередной раз пыталась прибегнуть к «газовому шантажу». В конце марта 2022-го Владимир Путин подписал указ, согласно которому «недружественные» страны должны оплачивать газ в рублях, несмотря на то, что контракты закрепляли оплату в долларах и евро.

После этого Россия начала снижать поставки в страны Европы по большинству маршрутов: прекратился транзит через одну из веток ГТС Украины, встал газопровод «Ямал — Европа», прокачка по «Северному потоку — 1» упала, а затем была приостановлена. Обе нитки «Северного потока — 1» и одна из ниток «Северного потока — 2» были уничтожены взрывами в сентябре, лишив Россию потенциала для дальнейших угроз и шантажа. А в конце декабря Евросоюз, вдобавок к нефтяному потолку цен, ввел потолок цен на газ. Мера, однако, была направлена больше на поддержание энергетической стабильности, нежели на регуляцию доходов России. Для «Газпрома» механизм не играет критической роли, так как пороговая цена ($2 тысячи за тысячу кубометров) превышает среднюю цену по контрактам компании.

Однако безобидный потолок вызвал в Кремле такую же реакцию, как и аналогичный механизм с нефтью. Дмитрий Песков назвал меру «нарушением рыночного процесса ценообразования» и пообещал, что Москва обязательно ответит, правда, на деле никакого ответа так и не последовало.

Определенные объемы поставок российского газа в Европу всё еще сохраняются благодаря имеющимся маршрутам и экспорту сжиженного газа, продажи которого увеличились. По словам Новака, производство и продажи СПГ в 2022 году выросли на 8% — до 46 млрд кубометров. Если годом ранее доля СПГ в общих поставках газа составляла всего 7%, то сейчас выросла до 25%. Увеличился и экспорт сжиженного газа в Европу: на Россию пришлось 13% от европейского импорта СПГ, выше только США (44%) и Катар (18%). А конкретно НОВАТЭК — главный бенефициар снижения продаж трубопроводного газа — поставил в ЕС на 13,5% топлива больше, чем в предыдущем году. Тем не менее, Германия, например, намерена сократить импорт СПГ: правительство хочет снизить зависимость от поставок российских энергоресурсов и примет меры, чтобы по возможности исключить закупки СПГ из России.

Помимо НОВАТЭКа, от сложившейся ситуации выигрывает Турция, вознамерившаяся превратиться в газовый хаб, через который топливо из России и Азербайджана будет поставляться на европейский рынок. Турецкое правительство планирует расширять инфраструктуру, увеличивать пропускную способность уже существующих трубопроводов и построить новые. Расширить планируют Южный газовый коридор, по которому газ поставляется из Азербайджана, также власти хотят реализовать проект трубы из северного Ирака. Российский газ Турция хочет покупать со значительным дисконтом (в декабре у «Газпрома» запросили скидку в 25%) и перепродавать топливо в Европу.

Превращение Анкары в энергетический хаб поддержал и Кремль, ведь России всё еще нужен европейский рынок сбыта, хоть и с обходным маршрутом через Турцию. По словам Путина, объемы, которые хотели поставлять по «Северным потокам», можно «перенести из Балтийского моря в Черное». В 2021 году Россия поставила Турции 26,3 млрд кубометров газа, а в 2022-м экспорт из-за высоких цен сократился на 19,5%.

Пропускная мощность «Турецкого потока» составляет 31,5 млрд кубометров, «Голубого потока» — 16 млрд кубометров. Пропускная способность «Силы Сибири», по которой газ идет в Китай, составляет всего 38 млрд кубометров. Для сравнения, по «Северному потоку — 1» можно транспортировать до 55 млрд кубометров в год, аналогичная пропускная способность у так и не заработавшего «Северного потока — 2». В 2022 году Россия поставила Китаю 15,5 млрд кубометров газа — это рекордный объем. Председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер при этом обещает, что «в самое ближайшее время» объемы поставок газа Пекину достигнут 48 млрд кубометров ежегодно — это возможно при выходе на полную эксплуатационную мощность «Силы Сибири» и реализации дополнительного ответвления трубопровода с Дальнего Востока.

Однако выход на проектную годовую мощность «Силы Сибири» (38 млрд кубометров) был запланирован на 2025 год, дополнительные поставки по «дальневосточному маршруту» — на 2025 год, а запуск газопровода «Сила Сибири — 2» через Монголию — на 2027–2028 гг. Таким образом Турция и Китай даже при максимальном использовании инфраструктуры не смогут заменить России те 110 млрд кубометров, которые можно было прокачивать по двум трубопроводам в Европу.

Причем развитие газовой отрасли тоже упирается в западные санкции: даже при успешном переориентировании на восточные рынки газоперерабатывающая промышленность всё равно пострадает. С проблемами уже рискует столкнуться проект на Ковыктинском месторождении, за счет которого планируют выход на проектную мощность «Силы Сибири». Увеличение поставок зависит от расширения Амурского ГПЗ, для которого необходимы системы западного производства, в том числе технология немецкой Linde и спроектированные ею теплообменники.

Из-за санкций и потери европейского рынка экспорт «Газпрома» в дальнее зарубежье в 2023 году может сократиться до 75 млрд кубометров. При этом для экспортеров, и без того переживающих не лучшие времена, власти решили увеличить налоговую нагрузку. Новые налоги должны помочь правительству свести концы с концами на фоне растущих расходов на войну. «Газпром» в 2023-м будет ежемесячно отдавать 50 млрд рублей — суммарно монополист за год расстанется с 600 млрд рублей. Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) тоже был повышен — за счет него правительство соберет с экспортеров около 56,6 млрд рублей. Больше налогов — меньше свободных средств на развитие.

Безугольные перспективы

Россия входит в первую десятку стран по добыче энергетического угля. Лидерство долгие годы сохраняет Китай, на долю которого приходится едва ли не половина от мировой добычи. В 2021-м Россия экспортировала 223 млн тонн угля, а добыча составила 438,4 млн тонн. Больше половины всего угля в Евросоюз поставляла Россия, объем продаж достигал 50,4 млн тонн. Китаю Москва отгружала еще больше — 53 млн тонн. От отечественных угольных компаний федеральный бюджет получил тогда 1,3 трлн рублей.

Россия начала терять ведущую роль на рынке, когда Европа в августе ввела эмбарго на российский уголь. Ограничения затронули до 25% от всего российского экспорта угля, в денежном выражении это грозит стране потерей до $8 млрд ежегодно. В середине сентября Еврокомиссия несколько уточнила введенные санкции, добавив, что европейские компании могут участвовать в транспортировке в третьи страны товаров, способствующих продовольственной и энергетической безопасности, включая уголь. Благодаря этому Россия получила возможность вновь поставлять уголь в страны вне блока при помощи компаний-посредников, даже если они зарегистрированы в ЕС.

Угольная промышленность избежала кризиса, однако столкнулась с большим пластом проблем: от логистики до отсутствия технологий и рынков сбыта — у некоторых из них нет очевидного решения. Производство угля в 2022 году выросло на 0,3% до 442 млн тонн. Однако экспорт по итогам года упал на 7,6% что частично компенсировал внутренний рынок — поставки выросли на 6,8%. Перераспределение потоков не решит долгосрочных проблем отрасли, даже Минэкономики прогнозирует падение добычи на 4,1% к 2025 году. Небольшое снижение добычи обусловлено высокой долей отечественного рынка — почти половина производимого в стране угля направлена на внутреннее потребление, и эта доля будет расти.

Китай, и без того несколько лет подряд занимавший первую строчку среди покупателей российского угля, в 2022 году нарастил импорт на 31% — до 69,5 млн тонн. Экспорт угля из России в Индию вырос в три с половиной раза — с 2,35 до 8,43 млн тонн. За счет увеличения поставок на внутренний рынок и роста продаж в Китай и Индию Россия смогла найти покупателей на 37,2 млн тонн из тех 50,4 млн тонн, что в прошлом году поставлялись Евросоюзу.

Однако от российского угля постепенно решили отказаться и другие покупатели в Азии: о таком намерении заявили Япония и Южная Корея, обе страны входят в топ-5 мировых импортеров угля, наряду с Индией и Китаем. Япония по итогам 2022 года и в самом деле сократила импорт российского угля на 41,3%, а Тайвань в августе провел последний платеж и больше не намерен покупать уголь у России. Южная Корея же в минувшем году закупила на 24% больше угля по сравнению с 2021-м — это объясняется существенными скидками. Однако уже в сентябре 80–90% российского угля, по словам председателя совета директоров угледобывающей компании «Колмар» Анны Цивилевой, экспортировалось в Китай.

Планы перенаправить потоки угля на азиатский рынок упираются в дороговизну таких поставок: продавать уголь в Европу гораздо дешевле, чем в Азию. Чтобы привлечь покупателей, российские компании вынуждены продавать свой товар с существенным дисконтом: в июле скидки достигали $200 за тонну при цене на рынке в $400 за тонну, а в октябре объем дисконта вырос до 70%. О скидках в два раза и более сообщал и первый вице-премьер Андрей Белоусов.

Помимо проблем с покупателями российского топлива, отечественные компании столкнулись с последствиями недофинансирования логистических коридоров, признает Цивилева. Ограниченные мощности маршрутов на восток (БАМа и Транссиба) привели к заторам и скапливанию готовой продукции внутри России. Муж Цивилевой, губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев, в письме премьеру Михаилу Мишустину заявил, что 12 тысяч вагонов (около 800 тысяч тонн угля) застряли в регионе, 80% из них стоят на подъездных путях и мешают отправке угля на запад страны. В ответ на призыв решить проблемы представитель РЖД отметил, что спрос на грузовые поставки в восточном направлении превышает пропускную способность железных дорог.

В конце 2022-го часть проблем всё же удалось решить: российские компании нашли перевозчиков и наладили отправку грузов из северно-западных портов — в октябре объем экспорта вырос на 39,4% по сравнению с сентябрем. Однако отправлять уголь таким маршрутом — дороже и дольше, чем через Восточный полигон, который перегружен из-за санкций и добраться до которого тяжелее из-за ограниченных возможностей железных дорог.

Снижение цен на энергетический уголь с учетом возросших расходов на доставку и трудностей с логистикой сделало его перевозку практически нерентабельной: около 50–70% цены составляют логистические затраты. Сохранить экономическую привлекательность можно, только доставляя уголь на наиболее вместительных балкерах, а такую роскошь могут себе позволить лишь крупные игроки.

Положение в 2023-м году осложнится и возвращением австралийского угля на китайский рынок. В 2020-м Пекин и Канберра поругались из-за позиции Австралии по коронавирусу: австралийские политики напрямую назвали Китай, возможно, причастным к возникновению COVID-19. Сейчас страны начали восстанавливать отношения. До запрета Китай ежемесячно импортировал около 3,5–4,3 млн тонн энергетического угля из Австралии, в то время как импорт российского энергетического угля последнее время находился на уровне 3 млн тонн. Первые партии австралийского угля прибыли в Китай в первых числах февраля.

Таким образом России придется конкурировать за своего главного покупателя с Австралией, что, скорее всего, позволит Китаю торговаться и выбивать себе существенные дисконты, так как альтернативных покупателей у России практически нет. Логистические сложности в отрасли, вероятно, сохранятся и в 2023-м году и наряду с санкциями и ограниченностью рынков сбыта будут тормозить развитие отечественной угольной промышленности.

Ядерный экстаз

Россия, наряду с США, Францией, Китаем и Южной Кореей, входит в пятерку стран, которые производят около 70% электроэнергии в мире с помощью АЭС. Атомная энергетика после вторжения пострадала меньше других секторов и осталась практически не затронутой санкциями. За счет поставок урана в ЕС Россия до сих пор получает ежегодно более €200 млн евро. Ограничительные меры против российской атомной энергетики не вошли ни в один пакет европейских санкций, хотя к этому призывали Латвия, Литва, Эстония, Польша и Ирландия, а Европарламент хотел включить российский уран и «Росатом» в 10-й пакет санкций. Против ограничительных мер выступали, вероятно, Болгария и Венгрия, которые критически зависят от импорта урана. Противники санкций считают, что последствия запрета для некоторых восточноевропейских стран могут быть тяжелее, чем для Кремля.

На Россию приходится 20% уранового импорта Евросоюза, другие два крупных поставщика — Нигер и Казахстан — контролируются российским «Росатомом». Словакия, Венгрия и Болгария на 40% зависят от атомной электрогенерации, Франция — на 70%. Именно в странах восточной Европы расположены 18 АЭС, которые контролируются и обслуживаются «Росатомом». Найти новых квалифицированных специалистов для работы на стратегически важном объекте и альтернативных поставщиков — практически невозможно.

Некоторые западные компании (например, шведская Vattenfall) отказываются от импорта российского урана, а финская компания Fennovoima в начале мая даже разорвала контракт со структурой «Росатома» RAOS, с которой должна была строить АЭС «Ханхикиви – 1». Решение объяснялось значительными задержками в реализации проекта и увеличением рисков из-за войны в Украине. «Росатом» намерен добиться возмещения убытков. Однако такие частные случаи не отображают общей тенденции. И страны Европы, и США продолжают покупать российское топливо, а некоторые государства продолжают проекты с «Росатомом». США по просьбе своих компаний вывели уран из-под санкций, так как приблизительно половина топлива импортируется из России, Казахстана и Узбекистана.

Франция, Турция, Иран и Венгрия тоже не планируют отказываться от сотрудничества с «Росатомом», несмотря на то, что это российская госкомпания, которая, как считает украинская разведка, активно поддерживает войну поставками компонентов, технологий и сырья для ракетного топлива. Тем не менее, во Франции «Росатом» всё еще финансирует строительство реактора, на который компания выделила 7,6 млрд рублей. В проекте в том числе участвуют Китай, Индия, Евросоюз, Япония и США, и все страны вкладываются в его развитие путем закупки оборудования и материалов.

В Турции российская компания строит первую в стране АЭС: после ввода в эксплуатацию станция «Аккую» должна покрывать до 10% потребности в электроэнергии. Стоимость строительства — около $20 млрд, первый из четырех блоков должны сдать уже в 2023 году. Иран же, как сообщалось в мае, хочет расширить свою АЭС «Бушер», которая была построена российской стороной в 2012 году. При этом в июле 2022 года страны договорились «усилить диалог по сотрудничеству» в области ядерной энергетики и «выйти на конкретные решения».

Венгрия в августе 2022 года выдала «Росатому» разрешение на строительство двух новых блоков АЭС в городе Пакш. АЭС «Пакш–2» должна быть достроена к 2030 году, стоимость проекта оценивается в 12,5 млрд евро, 80% из которых покроет Москва. Западные санкции должны были поставить крест на новых атомных станциях, поскольку их строительство финансируется за счет российского кредита правительству Венгрии. Однако министр иностранных дел и внешнеэкономических связей Венгрии Петер Сийярто заявлял, что санкции не повлияют на проект, так как тот слишком важен для энергобезопасности страны.

И «Росатом», и сектор ядерной энергетики оказались вынесены за рамки международных санкций. Атом продолжает «кормить» Кремль и помогает России сохранять определенные атрибуты статуса энергетической сверхдержавы. Несмотря на призыв Европарламента ввести санкции против российского атома, включить его в 10-й пакет санкций Европа так и не смогла.

Водорода не будет

Сохранив за собой лидирующие позиции в атомной энергетике, Россия потеряла нишу на динамично развивающемся и перспективном рынке водорода — топлива, которое должно заменить миру «грязную» энергию и спасти человечество от глобального потепления. В условиях санкций развитие водородной отрасли, вероятно, закончится, толком и не начавшись. С той же уверенностью, с которой Путин говорил о «планетарных» запасах нефти и газа, представители российской власти заявляли о светлом «зеленом» будущем страны. Экс-советник президента Анатолий Чубайс, столь удачно уехавший после начала войны, называл водород «основой грядущего процветания». По его оценкам, объем поставок этого топлива из России в ЕС к 2030 году должен был достигнуть 6–10 млн тонн ежегодно и приносить бюджету по $40 млрд. Задача крайне амбициозная с учетом того, что на 2019 год вся мировая торговля водородом оценивалась всего в $167 млн.

«У России есть абсолютно реальная возможность сохранить статус великой энергетической державы, создавая у себя абсолютно новую водородную индустрию, и, по моим оценкам, масштаб этой индустрии может оказаться таким, который будет сопоставим с ролью российского нефтегазового сектора в мире», — говорил советник Владимира Путина.

Идеями энергоперехода загорелся и глава государства: Владимир Путин за месяц до войны пообещал, что Россия к 2035 году станет одним из крупнейших экспортеров водорода. В 2020-м «Газпром» и вовсе предложил Германии использовать для импорта российского водорода ныне уничтоженные «Северные потоки», эксперты и аналитики всерьез начали оценивать перспективность такой инициативы, а президент поручил правительству проработать этот вопрос.

В сентябре 2021-го глава Минэкономразвития Максим Решетников заявлял, что Россия готова поставлять водород в страны Евросоюза. «Рассматриваем Германию как одного из наиболее перспективных партнеров», — заявил тогда министр.

По оценкам властей, Россия к 2030 году должна была занять 20% от общего рынка водорода. При таком сценарии бюджет ежегодно получал бы доход до $200 млрд. Путин в 2020-м утвердил стратегию, согласно которой страна должна была стать мировым лидером в торговле водородом. Программа требовала инвестиций в размере $26 млрд, основными рынками сбыта продукции, помимо Германии, должны были стать Китай, Япония и Южная Корея. Однако уже в июне 2022 года программу пересмотрели — на этот раз с учетом политической конъюнктуры и войны. Теперь предполагаемые объемы экспорта сократили, а потенциальным покупателем остался только Китай.

Предполагалось, что развитие водородной инфраструктуры отчасти профинансируют инвесторы из богатых западных стран, но теперь ждать иностранных инвестиций не приходится, а при ограниченном финансировании водородные амбиции России и вовсе окажутся под вопросом. Ситуация затруднена не только поиском рынков сбыта, но и импортом критически важных технологий. Развитие водородной промышленности достаточно ресурсоемко и требует большого количества инвестиций, технологий и квалифицированного персонала. Это признавал и министр энергетики Решетников: «Нужны технологии, которые позволят дешево производить водород, и инфраструктура для его транспортировки». Создание такой системы в условиях санкций — едва ли выполнимая задача.

Евросоюз в рамках санкций ограничил в том числе экспорт высокотехнологичных компонентов. Например, среди прочего, Европа является мировым лидером по производству протонообменных мембранных электролизеров — технологии, с помощью которой можно разложить воду на водород и газообразный кислород. Для России отсутствие инвестиций, потеря сотрудничества и невозможность импорта технологий означают либо существенную отсрочку водородных проектов, либо и вовсе остановку развития отечественной водородной отрасли.

Без экспорта компонентов из стран, которые ввели санкции, России придется искать помощи у Китая — и как у покупателя, и как у партнера. Однако Китай сам по себе — один из крупнейших в мире производителей водорода, и в дальнейшем он, вероятно, захочет развивать собственный водородный сектор, а не завозить топливо из России. Вместо этого Пекину было бы выгодно увеличить импорт первичного сырья — дешевого российского газа, с помощью которого можно создавать голубой водород. Такая стратегия ускорит превращение Китая в доминирующего игрока на мировом рынке водорода, в то время как России будет отведена роль сырьевого придатка Пекина.

Печальное будущее

В 2022 году Россия не лишилась статуса энергетической сверхдержавы в основном благодаря неприкосновенному статусу ядерной энергетики и увеличившимся поставкам сырой нефти. Однако даже при высоких ценах на сырье доходы от нефтегазового экспорта в 2023 году упадут на 2,7 трлн рублей. И это только по скромным оценкам правительства — сумма может оказаться гораздо выше. Только от снижения цены Urals бюджет рискует потерять 3 трлн рублей. Если же руководствоваться подсчетами CREA, то от нефти Россия недополучит 4,7 трлн рублей (€160 млн ежедневно), а с учетом эмбарго на нефтепродукты потери могут составить 8,3 трлн рублей (€280 млн ежедневно). Это близко к сумме, которую правительство ожидает получить от всего нефтегазового экспорта в 2023 году — 8,9 трлн рублей.

Газовые доходы бюджета в 2022 году выросли на целых 7,5%, однако произошло это не за счет увеличения экспорта, а благодаря увеличению налоговой нагрузки — с ее помощью бюджет в 2022 году получил дополнительные 1,25 трлн рублей. В 2023 году ожидать подобного уровня поступлений не приходится — экспорт «Газпрома» в 2022 году упал примерно на 25%, компенсировать потери частично помогал энергетический кризис. Однако с учетом невозможности поставок газа в Европу ожидать в 2023 году восстановления экспорта, а соответственно и доходов не приходится. Наоборот, эксперты прогнозируют падение экспорта и доходов еще на 50% по итогам года. Китай и Турция просто физически не смогут заменить России европейский рынок. Экспортные цены «Газпром» традиционно не раскрывает, поэтому оценить потери российского бюджета не представляется возможным.

Еще минимум $8 млрд (0,6 трлн рублей) Россия потеряет из-за сокращения продаж угля. Эта оценка учитывает лишь последствия европейских санкций, без учета отказа от угля Южной Кореи, Японии и Тайваня. Сумма может оказаться существенно выше и при сохранении скидок Китаю из-за конкуренции с Австралией. Однако есть вероятность, что сумма окажется ниже — из-за растущих поставок в Индию. По оценке директора МЭА Фатиха Бироля, европейские санкции в отношении российских углеводородов обойдутся России в $1 трлн за период до 2030 года. МЭА сомневается, что России удастся перенаправить на азиатский рынок те же объемы энергоресурсов, что раньше поставлялись Европе. Особенно скептически эксперты оценивают перспективы переориентации газового экспорта на Китай и вероятность строительства второй «Силы Сибири».

В 2023 году в отношении России прогнозируют повторение советского опыта — медленное разложение и превращение в мировую посредственность. Без западных технологий главная опора российского бюджета будет вынуждена искать какие-то альтернативы. Доли рынков нефти, газа и даже угля Москва не сможет вернуть себе еще долгие годы, а это значит — потери миллиардов долларов доходов. Недостаток денег неминуемо скажется на инвестициях самих компаний, которые не смогут развивать бизнес и выдерживать высокую конкуренцию на мировых рынках. МЭА полагает, что Россия не сумеет вернуть утраченные позиции даже к 2050 году, а к 2030-му доля страны на мировом нефтегазовом рынке упадет еще на 50%, что будет равносильно краху некогда энергетической империи.

Лишь атомная энергетика, продолжая советские традиции, пока остается последним, но всё еще весомым аргументом, который позволяет России считать себя энергетической сверхдержавой. Однако в будущее страна должна смотреть с опаской — война в Украине оставила ее без перспективной водородной отрасли, а уж про развитие возобновляемых источников энергии чиновники вообще не говорят.